Бэкэнд в действии
Интервью с заместителем директора по научной работе и координации перспективных разработок ИБРАЭ РАН, Рафаэлем Арутюняном
В атомной отрасли создается дивизион заключительной стадии жизненного цикла, как вы оцениваете эту инициативу?
Одна из самых актуальных задач по обеспечению ядерной радиационной безопасности – создание современной системы обращения с РАО, с ОЯТ и вывода из эксплуатации. Во всех странах эти вопросы были неким отложенным решением: пока объемы накопленных ОЯТ и РАО были не большие, не было необходимости заниматься этими вопросами, однако сейчас мир подошел к точке, когда для обеспечения высокого уровня экологической безопасности всего ядерно-топливного цикла пора заняться этими вопросами.
Мы привыкли к тому, что экологи часто все преувеличивают, впадают в истерику там, где не надо. Что делают экологи – это их дело, но есть и реальные проблемы: количества РАО, накопленные в ходе гонки ядерных вооружений, в том числе и высокоактивных, а также объекты, которые надо выводить из эксплуатации. Сегодня этими вопросами заняты все ядерные державы: Соединенные Штаты, французы, англичане, японцы и др.
Стоит отметить, что в качестве основы для решения этих задач у нас приняты несколько ФЦП. Госкорпорация, создавшись, сразу сделала акцент на том, что для дальнейшего развития атомной энергетики в больших масштабах нужно решать накопленные проблемы.
А с точки зрения экономической целесообразности, насколько решение этих проблем затратно и сложно?
Обращения с ОЯТ и РАО – это серьезное дело и, конечно, не дешевое. Однако многие вопросы можно не просто перекладывать на плечи предприятий атомной отрасли, а решать на условиях софинансирования с муниципалитетами и региональными властями. Подобные проекты уже реализуются, и области начинают вкладывать деньги, например, в создание территориальных систем радиационного мониторинга и аварийного реагирования.
Интервью с генеральным директором ГХК, Петром Гавриловым
Что сегодня происходит на площадке сухого хранилища и какие перспективы на ближайшие пару лет?
Вот уже полтора года эксплуатируется введенное в эксплуатацию сухое хранилище. Оно построено по самым современным в мире технологиям, здесь мы опережаем всех наших конкурентов: хранилище выдерживает прямое попадание самолета, сейсмику почти в 10 баллов при требовании 8 баллов и, самое главное, построено на пассивных принципах безопасности, то есть работоспособность и безопасность хранилища не зависит ни от человека, ни от урагана, ни от смерча, ни от каких-либо природных факторов.
Сейчас в рамках ФЦП ЯРБ полным ходом ведется строительство второй очереди сухого хранилища, предназначенного для топлива ВВЭР-1000. Работы ведутся даже с некоторым опережением графика, и в 2015-м году мы планируем ввести его в эксплуатацию. Параллельно ведется строительство третьей очереди сухого хранилища для реакторов РБМК-1000.
Кроме этого, уже три месяца ведется строительство опытно-демонстрационного центра для отработки самой современной в мире технологии по радиохимической переработке ОЯТ. По оценке ведущих американских и французских специалистов это будет завод поколения «3+» (примечание «Вестника»: аналогичный завод UP3 для переработки ОЯТ в Ла Аге во Франции относится к поколению «2+»).
То есть на мировом рынке вы конкурентоспособны?
С этими новыми производствами – да. Для примера могу сравнить наш и французский опытно-демонстрационные центры: у завода UP3 есть недостаток, низкоактивные отходы – в частности тритий, сбрасывается в Ла-Манш. Не смотря на то что тритий относится к категории низкоактивных отходов, биологически это очень активный элемент, с периодом полураспада 12 лет, который, мягко говоря, не несет здоровья… Так вот наши технологии лишены этих недостатков и позволяют локализовать тритий и йод. Таких ноу-хау у нас применено несколько, и это наше конкурентное преимущество. Также есть у нас преимущества по стоимости!
Вы будете выходить на международный рынок?
Мы готовы продавать и технологии, но поймите, технологию продавать можно по-разному, можно продавать патент, можно продавать завод, как это сделали французы, поставив завод UP2 целиком. Но прежде чем выходить на рынок, нам необходимо у себя построить опытный демонстрационный центр.
Вы переходите на новые производства и технологии, а как сотрудники к этому относятся? Им приходится переучиваться?
Сегодня на ГХК строятся новые производства, по сути, мы строим новый второй комбинат. Чтобы максимально сохранить накопленный на Горно-химическом комбинате научно-технический и инженерный потенциал, мы стараемся сотрудников переучивать и переводить на новые производства, а старые площадки будем выводить из эксплуатации.
Сегодня на наших специалистов легла двойная нагрузка: построить и ввести в эксплуатацию новое производство, а также остановить и вывести из эксплуатации старое. Мы стараемся людей мотивировать, беречь. Потому что подготовить атомщика – не простая задача. Ведь мало иметь диплом атомщика. После окончания института молодому специалисту потребуется еще лет десять практической работы, чтобы стать настоящим профессионалом.
В атомной отрасли создается единый дивизион заключительной стадии жизненного цикла, на ваш взгляд, это упростит жизнь?
Конечно. По существу, когда специализация концентрируется внутри одного дивизиона, это обеспечивает рывок вперед.
Улучшение экологических показателей переработки
Поколение завода
Завод по переработке ОЯТ
1-е поколение
РТ-1 (Россия)
2-е поколение
UP2, UP3 (Франция)
3-е поколение
ОДЦ на ГХК (Россия)
Комментарий руководителя департамента по радиационной защите и обращения с РАО Агентства по ядерной энергетике, Михаэля Зима
Для нашего агентства Росатом является важным партнером. Нашей целью является разработка технологий, обеспечивающих безопасное потребление и производство атомной энергии. Никому не стоит напоминать, но первая атомная станция была построена в Обнинске и запущена в эксплуатацию во времена Советского Союза. Но не только технологические
достижения делают Россию таким привлекательным членом нашего агентства. Россия сейчас вступает в эпоху, когда необходимо будет выводить из эксплуатации реакторы первого поколения. До конца текущего года 20 атомных реакторов в России достигнут своего 40 летнего срока эксплуатации, возможно, будет принято решение о продлении их службы, но тем не менее, близится срок вывода из эксплуатации этих объектов. Я считаю, что Россия – страна, которая обладает технологиями, а также развивает новые технологические знания в этой непростой сфере – сфере вывода из эксплуатации атомных объектов.
Интервью с и.о. генерального директора ФГУП «РосРао», Тимуром Коптевым
Какие задачи в рамках дивизиона бэкэнда выполняет РосРАО?
Главная задача предприятия – решать задачи бэкэнда «под ключ», включая не только российский рынок, но и мировой. В основном предприятие сейчас сконцентрировано на ликвидации ядерного наследия, это касается утилизации атомных подводных лодок, которой успешно занимается филиал СЗЦ «СевРАО» и филиал ДВЦ «ДальРАО». Несмотря на возникающие трудности, работы ведутся достаточно успешно и эффективно, что ни разу не привело к срыву гособоронзаказа. Помимо этого начата работа по обращению с РАО, включая его переработку и уменьшение объемов наследия. Если ранее в основном наши предприятия занимались хранением накапливаемого РАО, то сейчас стоит задача уменьшать объем хранения и тем самым наращивать свободные мощности.
Следующее, на что мы концентрируем свое внимание по Дальнему Востоку, это вопросы, связанные с оказанием услуг технологического плана по программе очистки территории, включая очистку жидких радиоактивных отходов. Это очень важно – освободить Приморье от радиоактивных материалов.
Таким образом РосРАО готово выходить на внешние рынки?
Да, нам надо выходить на внешний рынок, но я считаю, что пока мы еще не достигли того уровня компетенции, который позволит нам спокойно и успешно это сделать.
Приставка ФГУП не мешает при выходе на внешний рынок?
Сегодня наше предприятие финансируется за счет субсидий государства, в рамках обеспечения ядерной и радиационной безопасности по хранению радиоактивных отходов, но мы прекрасно понимаем, что необходимо постепенно уходить от субсидий. Это можно сделать только за счет увеличения прибыли и снижения затрат. Финансовая устойчивость предприятия и решение проблем «наследия» позволит в перспективе отказаться от субсидирования. Вот только после этого можно будет говорить об акционировании.
РосРАО уже зарабатывает деньги?
Да, следует отметить, что по сравнению с 2012 годом в 2013-м у нас действительно положительная динамика, в разы превышающая те показатели, которые были в прошлых годах. Прежде всего, мы сконцентрировали свое внимание на внешнем рынке, работая теперь не только для атомной отрасли. Осваиваем такие услуги, как вывод из эксплуатации радиохимических производств по линии министерства образования и науки. Не секрет, что сейчас ряд радиохимических предприятий выводят свои площади из эксплуатации, и мы начали активно участвовать в этих работах. В этом году мы впервые подняли судно атомного технологического обслуживания «Володарский» и начинаем его разделку. Отмечу, что это первое судно АТО, которое будет разделано в Российской Федерации. Нарабатываем опыт.
Интервью с директором по государственной политике в области РАО, ОЯТ и ВЭ ЯРОО ГК «Росатом», Олегом Крюковым
В отрасли создан единый дивизион замыкающей стадии жизненного цикла, какие задачи вы ставите перед управляющей компанией?
В отрасли давно назрела необходимость сконцентрировать все силы замыкающей стадии ЯТЦ для того, чтобы организовать эффективную промышленную переработку РАО и соответствующее производство, связанное с переработкой ОЯТ. Естественно, дивизион формируется на базе персонала и технологий, которые уже имеются в отрасли.
Основные задачи, стоящие перед дивизионом, очевидны: организовать промышленное производство переработки ОЯТ и РАО, снизить затраты на эту переработку, выйти с услугами по обращению с ОЯТ на мировой рынок.
Какие бизнесы еще могут войти в контур управления дивизиона?
Мы планируем, что в перспективе займемся еще технологиями утилизации атомных станций.
За последние 15 лет США выделили 85 млрд долларов на утилизацию своих РАО, также этим вопросом занимаются французы, японцы и корейцы. Есть ли смысл нашему дивизиону выходить на внешние рынки и в том числе на американский?
Конечно, есть. Выходя на зарубежные рынки и получая от внешних заказов дополнительные средства, можно будет скорректировать в меньшую сторону внутрироссийскую ценовую политику. На сегодняшний день утилизация РАО стоит достаточно дорого для наших российских предприятий, и они вынуждены достаточно длительный период хранить у себя не переработанные отходы, что не очень хорошо. Соответственно, изменение цены в меньшую сторону обеспечит более цивилизованное обращение с ОЯТ и РАО внутри страны.
Насколько такой план осуществим? В какой перспективе?
Я думаю, в большей степени возможность выхода на зарубежные рынки для нас возможна в части переработки ОЯТ. Что касается переработки РАО, по последнему законодательству ввоз РАО на территорию России запрещен, поэтому мы можем выходить на рынок только с технологиями и поставкой оборудования.
Первой такой ласточкой может быть желание японцев создать на своей территории технологию по переработки ЖРО, которые у них образовались после Фукусимы. Наша технология нацелена на переработку именно ЖРО с морской водой и очень конкурентна по цене. Японцы очень заинтересовались.
Компания Nuckem войдет в дивизион?
Такое решение есть, надеюсь, что это произойдет с 1 января 2014 года. Nuckem Technology – достойная компания, широко известная в Европе. Мы надеемся, что на европейском рынке с их помощью будем иметь дополнительные контракты. Кроме того, в наши планы входит получение компанией Nuckem лицензии для работы на российском рынке.
К 2030-му году планируется вообще отказаться от хранения РАО?
Самое главное сейчас – это строительство национальным оператором пунктов окончательной изоляции РАО. На сегодняшний день создается лаборатория в Красноярске и будут проведены общественные слушания по размещению пункта окончательной изоляции в Северо-Западном регионе. Надеюсь, решение слушаний будет положительным. Пока еще в мире не создано ни одного пункта окончательной изоляции, все РАО, в том числе и высокоактивные, хранятся временно. Строит такой пункт Франция.
