Наука убеждать
Особенности успешных стратагем на примере тысячелетнего опыта Византийской империи
Эдвард Люттвак — историк, экономист, специалист по международным отношениям, политический консультант Государственного департамента и Министерства обороны США, старший советник Центра стратегических и международных исследований в Вашингтоне. Бывший советник президента Рейгана, а ныне советник администрации президента Байдена является автором многочисленных научных работ, посвященных преимущественно вопросам военной (но не только) стратегии.
Лучшим и основным произведением — magnum opus — историка и экономиста стала фундаментальная работа «Стратегия Византийской империи», в которой Люттвак описывает, как происходили политические и военные процессы в Византии и что позволило ей просуществовать целое тысячелетие, несмотря на предельно жесткие условия. Специалисты с удовольствием изучают этот труд, поскольку считается, что советник президента Рейгана, одержавшего победу в холодной войне, руководствовался во многом стратагемами или, как теперь у нас говорят, кейсами Византийской империи.
В кольце врагов
В отличие от пренебрежительного отношения к византийцам, обычно характерного для западных идеологов и политиков, Люттвак оценивает их чрезвычайно высоко, утверждая, что Византийская империя «выработала стратегический метод, позволивший ей отражать волны завоевателей, накатывавшие одна за другой в течение более восьми веков». Дело в том, что Древнему Риму хватало для обеспечения своей безопасности одной только военной силы, финансируемой умеренными налогами и комплектовавшейся в основном добровольцами.
У Византии, в отличие от Рима, таких огромных военных сил никогда не было. Хотя экономически она унаследовала самую выгодную часть Римской империи, с военно-стратегической точки зрения ее положение было гораздо опаснее, чем у римского Запада. На своей восточной границе Византия была вынуждена постоянно противостоять агрессивному Ирану, а затем арабам и тюркам, причем без прежней возможности перебрасывать силы с запада. На Балканах же Византия постоянно находилась под угрозой вторжений из Великой Евразийской степи. Таким образом, Западная империя обладала значительной стратегической глубиной, а угрожали ей только с востока; Византия была такой глубины лишена и постоянно оборонялась одновременно с разных направлений. И в таких сложных условиях Западная империя рухнула уже в 476 году, тогда как Восточная ухитрилась просуществовать до 1453 года.
Секреты успеха
Несмотря на более высокую уязвимость, Византия выстояла, что дает однозначный ответ на вопрос, чья стратегия была эффективнее. Успех долго сопутствовал ей, потому что «ее правители сумели стратегически приспособиться к ухудшившимся обстоятельствам». Прежде всего, Константинополь научился полагаться «не столько на военную силу, сколько на всевозможные формы убеждения: вербовку союзников, запугивание врагов, стравливание старых и новых, а также потенциальных противников между собой». Если же приходилось воевать, то византийцы «старались не столько уничтожить врагов, сколько сдержать их: как для того, чтобы сберечь военную силу, так и потому, что нынешний враг завтра может стать союзником».
Итак, «эпически долгое выживание» Византии есть следствие не стечения обстоятельств, а исключительно успешной стратегии. Ее результат — «стойкая способность столетие за столетием создавать непропорционально высокую мощь из любой военной силы, сочетая ее со всеми приемами убеждения и руководствуясь при этом более обширными сведениями». Армия и флот этой страны были порой «настолько слабы (или противник настолько силен), что само выживание Империи становилось возможным только благодаря иностранным союзникам».
Выжить за счет стратегии
Стратегическими преимуществами Византии, носившими решающий характер в долгосрочном плане, Люттвак считает две унаследованные от Рима системы. Во-первых, это налоговая система и реализующий ее фискальный аппарат, во-вторых — финансируемая благодаря им профессиональная армия, чья боеготовность поддерживалась постоянным обучением и тренировками. Ни того, ни другого абсолютное большинство современных Византии держав не имело.
Эти два преимущества дополнялись собственным достижением — высокой культурой стратегического управления, полностью сформировавшейся уже к VII веку. Эта культура включала развитую военную науку, солидную традицию разведки и изощренную и высокоэффективную дипломатию. Так как Византия была лишена превосходящих ресурсов, сравнимых со временами единого Рима, ей «приходилось либо выжить за счет стратегии, либо не выжить вообще». И благодаря этому Империя выживала век за веком — «враги Империи могли разгромить ее войска и флот в сражении, но победить ее великую стратегию они не могли».
Эта стратегия начала формироваться благодаря беспрецедентному вызову, брошенному Аттилой в середине V века. Гунны обладали гигантским и в то же время чрезвычайно подвижным войском, противостоять которому римляне не могли. В ходе противостояния с войсками Аттилы Константинополь разработал оригинальный стратегический подход, который лег в основу выживания Империи на длительную перспективу.
В чисто военном отношении тяжелая пехота как основная вооруженная сила Византии уступила место хорошо натренированным конным копейщикам и лучникам. Это повысило подвижность и убойную силу армии — не до уровня гуннов, но в значительной степени. Еще важнее, что Византия отказалась от тотального уничтожения врагов в пользу их ослабления и стравливания с другими врагами, то есть, руководствуясь принципом «лучше два средних по силе противника, чем один очень сильный», стала откупаться от наиболее сильных врагов и ослаблять их, подкупая других — их возможных конкурентов.
Ставка на дипломатию
Сначала дипломатия и только потом сила — таким стал новый стратегический подход, резко отличавшийся от римского. Это позволило эффективно использовать для защиты Империи ее величайшее преимущество: финансовое могущество, основанное на работающей налоговой системе. Византийцы поняли, что «мир был лишь временным перерывом в войне, что едва будет разбит один враг, как другой займет его место». И вместо окончательного уничтожения врага лучше ослабить, чтобы со временем сделать его союзником и противопоставить его силу новым угрозам. Ставка на военную силу сменилась ставкой на дипломатию, шпионаж и тайные операции.
После Юстиниана стратегия Восточной Римской империи стала совсем не римской. «Гений византийской большой стратегии заключался в том, чтобы саму многочисленность врагов превратить в преимущество, используя дипломатию, переманивание на свою сторону, выплаты и обращение в свою веру, чтобы заставить их сражаться друг с другом, а не с Империей». Военная сила была подчинена дипломатии и использовалась отныне скорее для сдерживания и наказания, чем для нападения или защиты.
Чтобы завершить войну успехом, следует вербовать союзников, а самый дешевый путь к победе — подкуп. Если же все-таки необходимо сражаться, то следует обходить самые сильные стороны врага и использовать его слабости. «Это может потребовать немало времени. Но спешить некуда: если покончено с одним врагом, другой наверняка займет его место, ибо все постоянно меняется, когда возникают и гибнут правительства и нации». И это самое ценное, что было сохранено от большой византийской стратегии.
