Не первый раз в первый класс
Книга, предсказавшая мировую трансформацию
«Пассажиры первого класса на тонущем корабле» — последняя книга известного американского социолога Ричарда Лахмана, который ушел из жизни в 2021 году в возрасте 65 лет. В ней Лахман подводит итог основных тем своих исследований: конфликты между элитами европейских государств, формирование современной глобальной системы политической власти, упадок США как сверхдержавы.
Наблюдатель из первого ряда
«Во время работы над этой книгой я испытывал противоречивые эмоции, — признается автор в предисловии. — Как социолог, я ощущал, что обладаю необычайной привилегией быть наблюдателем крупных исторических трансформаций, так сказать, из первого ряда. Надеюсь, что в этой книге, адресованной в первую очередь представителям социальной науки и историкам (хотя определенно не только им), упадок Соединенных Штатов удалось рассмотреть в строгих исследовательских терминах. В то же время как человек, проживший всю свою жизнь в демократической стране первого мира (сколь бы ограниченной эта демократия ни была) и желающий, чтобы та же самая возможность была и у его детей, я с ужасом смотрю на нынешнюю траекторию своей страны».
Книга «Пассажиры первого класса на тонущем корабле» адресована не только специалистам. Лахман не скрывает, что читателю вовсе не обязательно погружаться в теоретические тонкости макросоциологии: та часть книги, которая посвящена анализу современных американских реалий, имеет вполне самостоятельную ценность и рассчитана на самую широкую аудиторию. К этой аудитории Ричард Лахман, кстати, и стремился все последние годы жизни — в американских изданиях активно печатались его публицистические статьи на злобу дня.
Капиталисты поневоле
Ричард Лахман в своих работах заново пересобирает самую классическую головоломку всей социальной науки — возникновение капитализма и восхождение Запада. До него великие мир-системщики — Фернан Бродель в трехтомной «Материальной цивилизации и капитализме XV–XVIII веков», а следом Иммануил Валлерстайн в серии программных статей — указывали на неудобное совпадение либеральной и марксистской версий исторического прогресса, где вначале в передовых городах возникает буржуазия, а затем путем революций она низвергает феодализм.
Лахман довел эту критику до логического синтеза, отлившегося в знаковом названии его первой монографии — «Капиталисты поневоле», которая вышла в 2000 году.
Тут Лахман бросает прямой вызов работе «Протестантская этика и дух капитализма» Макса Вебера, утверждая, что «не купцы против феодалов, а купцы вместе с феодалами в ходе затяжных религиозных войн XVI века постепенно и вынужденно, в силу угрозы уничтожения, находили пути к сохранению своего элитного положения среди смут эпохи Реформации». И пути эти оказались капиталистическими.
Вебер идеализировал протестантизм, и историки всегда это видели. Впрочем, Вебер верно указал на Реформацию как на изначальный конфликт, породивший капитализм и рационализацию, в первую очередь рационализацию техник военного дела и государственных финансов.
История как динамический конфликт элит
У Лахмана центральное место играет конфликт между элитами, итогом которого становится складывание современной государственности того или иного образца. Элиты, как и все остальное у Лахмана, это совершенно конкретные единицы анализа и коллективные субъекты, потому что они населяют верхние эшелоны исторически сложившихся институций: королевских дворов и провинциальных ассамблей дворянства, купеческих корпораций, церкви. В целом они составляют правящие классы, но это «в целом» существует разве только в идеальных типах. В реальности правящие классы постоянно распадаются на фракции и клики (в России сегодня бы сказали «кланы»). Элиты устроены и действуют по-своему в зависимости от того, какие институции они населяют, в чем состоят их привилегии и источники доходов, какими идеологическими практиками это обставляется, какими правилами оформляется, какими средствами обороняется и как подрывается соперниками. История современных государств — это динамический многосторонний конфликт купцов, чиновников, церковников и силовиков, столичных и провинциальных, в центре и на периферии мира.
Ричард Лахман (1956–2021) — американский социолог и специалист по сравнительной исторической социологии. Окончил Международную школу ООН, затем Принстонский и Гарвардский университеты. Его работы, вносящие серьезные коррективы в теоретические построения предыдущего поколения исторических макросоциологов, отмечены рядом премий за выдающиеся научные публикации.
Лахман родился в Нью-Йорке в еврейской семье, бежавшей из нацистской Германии. Ближайшие родственники его родителей погибли во время холокоста, и Лахман, как он писал позднее, рос с пониманием, что такое нацизм, и с уважением к либеральной демократии США. Однако это не помешало ему стать последовательным критиком современных американских реалий и действий (или бездействия) элит Соединенных Штатов.
В своих работах Лахман обозначал, что капиталисты и правые пришли к исчерпанию своих идей, и предрекал, что в XXI веке наиболее значимое воздействие на человеческие общества будут оказывать экологические катастрофы, вызванные перенаселением и глобальным потеплением. Однако климатический и миграционный кризис для Лахмана важны не сами по себе, а в контексте еще одного глобального процесса — заката американского господства, который уже в 2010 году он считал необратимым. Ученый прогнозировал крах гегемонии США и дробление мира на блоки региональных держав в ситуации нехватки ресурсов и проблем с окружающей средой, но считал, что на смену США не придет новый гегемон — как минимум в течение нескольких десятилетий.
Подробности
С точки зрения Ричарда Лахмана, в этой эволюционной гонке победили Запад и капиталисты, причем даже вопреки себе — так вышло структурно. Группировки высших «хищников» формируют вокруг себя соответствующую экологию, которая должна быть и прибыльной, и достаточно устойчивой. Отсюда и триада «ядра — полупериферии — периферии».
Здесь же еще одна важная отсылка к институциональной теории, разработанной на материалах сицилийской мафии социологом Диего Гамбеттой. Устойчивая организованная преступность избегает максимизации насилия, потому что это чревато самоубийственным «беспределом», хаосом в системе. Минимизация насилия также не вариант: кто же будет тогда соблюдать ваши правила и платить в соответствии с ними? Оптимизация насилия есть подвижная цель, к которой следует стремиться, но которую так нелегко длительно поддерживать.
Среди государств аналогичные процессы называются, вслед за Арриги и Валлерстайном, «циклами гегемонии» — не грубого принуждения, а установки правил по принципу «всем сестрам по серьгам».
Гегемонии от становления до упадка
Гегемония — это образец для подражания, монополия на законное насилие («безопасность мирового сообщества»), связанный с этим особый престиж и, конечно, устойчивые прибыли (вполне по Йозефу Шумпетеру). Именно поэтому мировая гегемония, как и рыночная монополия, со временем всегда подвержены конкурентному подрыву извне и внутреннему перерождению. И вот именно об этом и рассказывает книга «Пассажиры первого класса на тонущем корабле».
Ричард Лахман прекрасно знал и систематически сравнивал истории габсбургской Испании, наполеоновской Франции, кайзеровской и затем гитлеровской Германии — трех претендентов на статус всемирной империи, которым нанесли поражение раннекапиталистические протестантские Нидерланды, индустриальная Великобритания и супергегемон всех времен Соединенные Штаты Америки.
Это структурная история, в которой нет особых героев или злодеев. Тут вообще мало что зависит от личностей, которым удается в лучшем случае сыграть по предоставляемым историей обстоятельствам.
«Настало время уйти от бесплодной надежды на существование некоего убедительного пути, который позволит развернуть вспять или хотя бы замедлить упадок Америки. Остающиеся альтернативы, напротив, как и в случаях альтернатив для жителей прежних переживавших упадок держав-гегемонов, Голландии и Британии, связаны с тем, кто именно пострадает от последствий упадка, — пишет Ричард Лахман. — В прошлом издержки упадка ложились на широкие массы, за исключением лишь узкой привилегированной элиты. Поэтому упадок страны оборачивается снижением уровня жизни и ощущения благосостояния у большинства людей. Сам по себе он провоцирует различные реакции, такие как гнев, безропотность, солидарность, коллективные действия, взаимная враждебность, милитаризм, расизм, религиозность и, конечно же, планы реформ».
На примере историй становления и упадка предыдущих гегемоний автор исследует, прогнозирует и сопоставляет траекторию США. И отмечает, что пришел к «пессимистичным, хоть и реалистичным выводам». Именно тем и интересна данная книга, буквально накануне предсказавшая великую трансформацию мира.
