Магия метафоры

Периодически в публичном медиапространстве, будь то телевидение или интернет, разгораются нешуточные споры, перерастающие в ожесточённые баталии, и смысл их сводится к одному: «Пора спасать наш язык от упрощения / засилья иностранных слов / жаргона / неправильных ударений – и прочих напастей!» Защитники русского языка сулят всем, не ценящим чистоту и богатство родной речи, интеллектуальную деградацию и духовное обнищание. Самое интересное, что лингвистов среди этих людей практически нет, и вот почему. Язык – это живая, открытая, саморегулирующаяся система, ничего лишнее в ней не приживается, и лингвисты это понимают, с интересом и вниманием относясь к любым языковым явлениям, в том числе к появлению новых слов и смыслов.

Как у слов появляются новые значения, можно увидеть и на примере понятий и терминов, знакомых любому атомщику. В классическом понимании термин – это однозначное слово, характеризующееся краткостью, мотивированностью, простотой и системностью, передающее значение конкретного понятия, описывающего объект, процесс или явление. Но порой в разговорном или художественном языке термины приобретают иной смысл. Сотрудники Информационных центров по атомной энергии регулярно общаются с людьми, никак не связанными с атомной отраслью, и фиксируют стереотипы и их восприятие атомной энергетики. И иногда то, что долгое время существовало лишь в устной речи, попадает в письменные тексты. И эта фиксация означает массовость явления. Казалось бы, какое новое значение может возникнуть, например, у слова «реактор» или «ледокол»? Но тут в дело вступают метафоры, метонимия и сравнения, и слова, обозначающие сложные и специфические устройства, приобретают новый смысл.

Начнём с ледокола
Так в каких же контекстах употребляется существительное «ледокол» в современной художественной прозе и публицистике? Вот, например, выдержка из статьи музыкального критика:
«Главное же его творение, ледокол всего альбома Black Black Неart (по статистике в Канаде её сейчас крутят чаще всего) построен на фрагменте кем только не используемого дуэта Лакме и Малики из оперы «Лакме», а мелодия заставляет думать только о том, у кого Дэвид её упёр (кажется, все-таки у A-На)».

А вот цитаты из произведений современных писателей:
«Шла, как победный ледокол, за которым тянулась флотилия кораблей…»
«Тверская тогда была ещё узкой, петляла, народу – не протолкнёшься. Но я шагал гордо, как ледокол. И независимо, по-хозяйски».
«Потому что я сама пробивалась, а ей папа дорогу пробивал, как ледокол ».
«На голову она монтировала огромную конструкцию из свёрнутой в рулон толстой косы, надевала невероятной ширины платья на кринолине и в таком громоздком виде выступала в кинотеатрах: по малюсенькой сцене, как арктический ледокол , прокладывала она себе путь к микрофону, по пути сметая пульты, ноты, инструменты».
«И он, Валера Петров, находится как раз на гребне этого перелома – Я ледокол, – говорил мне Валера. – Я колю тупую зажатость людей, дурацкие условности».

Функциональное назначение ледокола – прокладывать путь сквозь лёд для остальных кораблей – становится основой для метафор и сравнительных оборотов, чтобы подчеркнуть масштаб, мощь, глобальность, роль проводника, которыми характеризуются действия персонажей в тексте или их личностные особенности, способы позиционирования.

Похожая история сложилась с существительным «РЕАКТОР» : оно тоже приобрело ряд переносных значений и используется в качестве характеристик героев:
«Трудно было даже предположить, какой силы атомный реактор бушует у неё внутри».
«Понимал, что главную роль будет играть замечательная актриса, но что в группе появится атомный реактор, конечно, не предполагал».
«Из соседней дачи как бы исходил мощнейший импульс, заряд энергии, там словно находился некий реактор , действующий и на Трифонова».
«В эти-то моменты и натягивались струны (возможно, умный Саша специально меня затягивал, как охлаждающий стержень в реактор)».
«Он излучал свою энергию, как маленький реактор , бессмысленно, без адреса, на сто метров вокруг».
«Во главе журнала атомщиков стоял не редактор, а реактор».

Реактор в приведённых примерах трактуется как источник мощной, но недостаточно контролируемой энергии. Образные приёмы, используемые авторами, акцентируют внимание читателей на способе работы реактора: происходит сжигание топлива, при котором вырабатывается колоссальная энергия, но в ряде случаев она воспринимается как неуправляемая сила. В результате нейтральное лексическое значение существительного «реактор» приобретает двойной смысл: позитивная оценка (мощная энергия) сочетается с отрицательной (невозможность контроля, управления).
Используют современные писатели и драматурги и игру слов и смыслов. Так, например, в фильмах о Чернобыле начала ХХI века можно услышать следующие диалоги: «А может, какая-то духовная мутация происходит? Нет, друг мой, душа радиации неподвластна!» «Астахов опять у нас в больнице. В радиологии? Облучение славой?» Это яркие примеры языковой игры: радиация невидима и неощутима, как душа и слава. Соответственно, и у души может произойти мутация, а славой можно облучиться, и это облучение может быть не менее губительным, чем радиоактивное, и привести к серьёзным последствиям для личности. Вот так термины атомной отрасли свободно и непринуждённо проникают в художественные тексты и, несомненно, обогащают их, делая образы героев более выразительными и расширяя читательское восприятие.