Редкие земли. Начало пути

Репортаж с Ловозерского горно-обогатительного комбината

Побывать на промплощадке Ловозерского ГОКа надо было по двум причинам. Во-первых, узнать, что изменилось за год присутствия Росатома на предприятии. Во-вторых, своими глазами увидеть первые этапы длинной технологической цепочки, которые в конечном итоге должны привести к появлению в России электромобилей, ветроустановок и прочих высокотехнологичных изделий, в которых будут использоваться российские же редкоземельные металлы. Ради добычи РЗМ-содержащего лопарита и работает за полярным кругом это удивительное предприятие.

За неприметной дверью: на руднике

Рудник «Карнасурт» ведет добычу в двух горах — Кедыквырпакхе и Карнасурте. Мы идем на участок «Уртиты». Уртиты — это магматическая щелочная порода, которую впервые обнаружили именно в этих местах. Название она получила от саамского «урт», в переводе — «горный массив». Уртиты вмещают лопарит. Лопарит содержит титан, тантал, ниобий и легкую группу РЗМ — лантан, церий, неодим, празеодим, самарий, европий, гадолиний. Лопарит содержится также в малиньитах, другом типе плутонических пород. Содержание лопарита в малиньитах — 2,7%, в уртитах — 2,2%. Среднее, которое учитывают на фабрике, — 2,2–2,4%. Мощность отрабатываемых в настоящее время рудных пластов в малиньитах составляет 12–15 см, в уртитах — порядка 9–12 см, с учетом маломощных концентраций максимум — 87 см. Ради извлечения этих тонких прослоев построен рудник.

В административно-бытовом комплексе (АБК) переодеваемся, дальше — ламповая, получаем в окошке-раздаче шахтерский фонарик и «самоспасатель» — упакованный в коробку размером с бидончик комплект для защиты органов дыхания при шахтных авариях. Рядом — доска с металлическими пронумерованными жетонами. У каждого шахтера свой. Идем по обычному, в мятный цвет крашенному коридору, толкаем обычную деревянную дверь — и мы уже в шахте. В другом мире.

Работы в руднике ведутся на восьми горизонтах, наш — 430-й (по отметке от уровня моря). Идем около получаса вдоль железнодорожного пути — по таким доставляют людей и руду к шахтному стволу с нижних горизонтов и везут руду на фабрику. Холодно, +4 °С, под ногами вода: весной (она тут до конца июня) снег наверху тает, и вода просачивается в выработки. «Летом, осенью и зимой сухо», — комментирует наш проводник Олег Короченцев, начальник технологического участка «Уртиты».

Рельсы заканчиваются, начинаются очистные блоки — это понимаешь, когда высота выработок снижается до метра и меньше и приходится перемещаться полусидя-полулежа. В выработке горнорабочие очистного забоя (ГРОЗы) бурят шпуры для закладки взрывчатки. Для облегчения работы, чтобы не держать в руках тяжелые перфораторы, используется «скамейка» — давнее изобретение местных горняков. Между двумя упорами горизонтально закреплен перфоратор. Подается воздух — шток давит на перфоратор, тот бурит. После ухода буровой смены и окончания взрывных работ следующая, очистная смена с помощью лебедок и скреперных коробок переместит (отскрепирует) руду в вагоны для отгрузки.

Черный песок в забое сглаживает очертания, перемещаться по нему почти приятно. Но это постороннему. А рабочему здесь надо быть начеку и обеспечивать безопасность рабочего места, чтобы не попасть под закол — отслоившуюся горную породу.

Вот так в сердце горы, под грохот полуручного оборудования начинается длинный путь редкоземельных металлов.

Спрашиваю бурильщика: «Как вам тут?» «Да нормально. Темно и сыро. Но работать везде надо, бездельничать-то какой смысл?» — отвечает Павел Назаренко. Он, как и Олег Короченцев, с Донбасса, приехал на ЛГОК по его совету в 2022 году. А Олег переехал вслед за сестрой еще раньше, в 2015-м. Много и местных. Сосед Павла по забою из Оленегорска, переехал в Ревду (поселок городского типа возле ЛГОКа) к девушке. А Анатолий Черный, инструктор, и вовсе из Ревды, снова вышел на работу с пенсии: людей не хватает.

Рабочие нововведений пока не заметили, они незначительные. На фабрике и производственной территории уже идут технологические изменения, но постепенно они дойдут и до рудника. Здесь намерены организовать сортировку горной массы прямо в шахте. Принцип простой: руда более хрупкая, чем вмещающие породы, поэтому куски размером от 5 см по любой стороне будут считаться породой. Отсев 10% пустой породы повысит среднее содержание на 0,24%. Такая мера позволит решить сразу две задачи: снизить разубоживание (разбавление руды породой, оно неизбежно происходит при горных работах) и повысить содержание лопарита и обеспечить предприятие достаточным объемом пустой породы. Она комбинату тоже нужна для общестроительных работ — сооружения дамбы (об этом ниже), строительства и ремонта дорог, обратной закладки в выработки для повышения безопасности горных работ. Для фабрики повышение содержания — это снижение нагрузки на оборудование и сокращение затрат на его ремонты, электроэнергию на перекачку пульпы и проч. В настоящее время Гипроцветмет готовит проект новой методики.

Вместо жетонов будет вводиться СКУД (система контроля и управления доступом). На входе на территорию рудника, на входе в АБК и в ламповой устанавливают алкотестеры. Расширится медосмотр.

Обновляется горная техника: приехало 2 электровоза (всего их 30) и 20 вагонеток с откидным бортом, 4 породопогрузочные машины, еще несколько заказаны. Вагонеток надо больше, так как старые изношены, планируют заказать еще.

Также в планах — расширение общежития для новых сотрудников, так как работников не хватает, особенно забойной группы. «Из колледжей приходят, но не так много, как хотелось бы. В этом году из колледжа в Кировске ждем на практику шесть человек горнорабочими в маркшейдерскую службу. Очень надеемся, что они у нас осядут, у нас дефицит маркшейдеров. Но это проблема не только нашего предприятия, они нарасхват по всей стране. Мы приложим все усилия, чтобы ребята остались», — пообещал начальник рудника «Карнасурт» Андрей Смирнов.

В стиле Тарковского: на обогатительный фабрике

Первое впечатление

Обогатительная фабрика Ловозерского ГОКа на первый взгляд — готовая декорация «Сталкера» Андрея Тарковского. От прежних хозяев досталась масса проблем и изношенное оборудование. Бросаются в глаза лужи воды на полу, везде — большие и маленькие железки. Впрочем, и у воды, и у железок есть разумные объяснения.

Вода на полу из-за того, что проводится влажная уборка, чтобы во время сепарации пыль не поднималась и не попадала в легкие. Во время влажной уборки пыль и песок оседают и смываются в дренаж. За много лет работы фабрики под цехами слой песка достиг полутора-двух метров. По распоряжению директора комбината Владимира Федякова песок оттуда убрали и вовлекли в техпроцесс.

Железки — это запчасти для 84 фабричных насосов и компоненты для ремонта оборудования. Насосы — головная боль для фабрики. Лишь два месяца назад наконец-то пришел насос пермского производителя, который без остановок проработал все это время, и это рекорд, о котором говорят все. Другие насосы работают, по отзывам, от трех часов до трех недель, их постоянно надо ремонтировать: наносить корунд и лак и запекать. «Четыре месяца назад вся фабрика была завалена металлоломом. Отношение было такое: сломалось оборудование, но оставим — вдруг оно пригодится. Но ведь просто было не пройти», — рассказывает проводник по фабрике, советник гендиректора «Росатом Недра» (Горнорудный дивизион Росатома) — руководитель перспективных проектов ЛГОКа Олег Поляков. Чтобы расчистить пространство, Владимир Федяков распорядился все негодное продать как металлолом. Провели тщательную сортировку с участием служб безопасности, часть вырученных денег потратили на премии участникам, остальное — на операционную деятельность.

Замена оборудования

На фабрике, как и на руднике, оборудование немолодое, некоторые агрегаты перенесли сюда еще с фабрики затопленного рудника «Умбозеро». Заменить все «по щелчку» невозможно по административным (ЕОСЗ) и финансовым причинам, поэтому обновляют оборудование постепенно.

Привезли конус для ремонта дробилки мелкого дробления, так как старый износился и не обеспечивал достижения нужного класса крупности. Заказали барабанный грохот, так как один из двух сломался и не подлежал восстановлению. Параллельно в ремонтно-механическом цехе пробуют сделать новый — в запас. Так же поступают и с мельницами. Старую, где оторвалась загрузочная часть, ремонтируют и уже заказали две новые. На винтовых классификаторах меняют насадки. «Без них тяжело — все вылетало за винты, во все стороны летело, много попадало в хвосты. А теперь все куда надо идет», — поясняет мастер смены Ольга Синицына. И действительно, где насадок пока нет — брызжет и летит, тоже почти как в фильме Тарковского.

Установлен новый ленточный вакуум-фильтр и новая сушильная барабанная установка (печь) для сушки концентрата. Для столов гравитационного обогащения, где за счет движения поверхности от полезных компонентов отделяются сростки и пустая порода, ЛГОК закупил на Соликамском магниевом заводе полиуретановые покрытия. Они обеспечивают более ровную поверхность стола, поэтому сепарация происходит более тщательно и корректно. Также закупили барабанные магнитные сепараторы, которые отделяют железосодержащие примеси (частицы мелющих тел из мельниц) от лопарита, и грохоты для разделения рудной массы по фракциям. Заменены ленты и отремонтированы приводы конвейеров, установлены новые весы. Все эти меры должны повысить извлечение до 80 –81%.

«Когда пришел вакуумный фильтр для предварительной сушки концентрата, он работал плохо, вода на ленте не откачивалась, а доходила почти до бункера. Оказалось, надо было изменить угол наклона. Лента, по которой двигается концентрат, стала плотно прилегать к столу, вакуум улучшился, показатели влажности — тоже», — делится Ольга Синицына. Мы вместе смотрим, как по ленте фильтра ползет концентрат, как влажная масса обретает зернистость, чувствуем тепло. Работает.

Для одного года — немало. Впереди — масштабная программа реконструкции, к которой приступили в «Росатом Недра».

В защиту ремонтов

И все же иногда выгоднее ремонт. «Новое оборудование — это еще и затраты на монтаж. Если лапы оборудования не попадут на посадочные места на фундаменте, придется переделывать фундамент, и это уже не пара дней, а три недели. Если вопрос лишь в том, чтобы вылечить корпус, устранить течи и заменить двигатель, то проще потратить пару смен на месте, чем организовать закупку и дожидаться», — говорит начальник управления по развитию и технологии ЛГОКаОлег Жуланов.

Иногда конструкции из подручных средств оказываются удобнее специализированных. На пульпопроводе, ведущем в хвостохранилище, самый опасный участок — переход от крутого спуска к пологому. «Если просто сварить, пульпа срежет стык за час. Чтобы он не разрушался, поставили коробку из двух вагонеток, сваренных между собой, которые принимают на себя удар пульпы, и потом она уже, потеряв напор, течет по пологому участку, не повреждая его. Работает? Работает. А так бы пришлось покупать какой-то успокоитель», — приводит пример Олег Жуланов.

А бывают случаи, когда новое оборудование не запускается, не показывает нужные характеристики или вовсе отсутствует в России. Все такие ситуации прорабатываются с поставщиками, деньги за некачественное оборудование возвращаются, но, увы, упущенное время — нет.

Для увеличения производства

Один из проектов, нацеленных на увеличение объемов производства, — установить модули с небольшими винтовыми сепараторами для обогащения мелкой фракции, которая сейчас теряется на основных сепараторах и идет в хвосты. Далее отсепарированный лопарит отправится на доводку в основной технологический процесс. Поскольку мелкая фракция составляет порядка половины плановых потерь, а плановое извлечение на этот год составляет 78%, то при максимальном результате повысить извлечение можно будет примерно на 10 процентных пунктов (хотя фактически, конечно, будет меньше). Оборудование для этого проекта планируют установить в здании первой очереди фабрики, рассчитанной на переработку 150 тыс. тонн руды в год.

Еще один проект — это доочистка хвостов электромагнитной сепарации, чтобы вместе с эгирином не терялся лопарит.

«Черные Гавайи»: в хвостохранилище

Без захода на хвостохранилище знакомство с хозяйством фабрики было бы неполным. Наряду с рудником и фабрикой это третий важнейший компонент любого горно-обогатительного предприятия. Если содержание полезного компонента в руде 2,4%, это означает, что 97,6% руды попадет в хвостохранилище. Плюс потери на извлечении, плюс вода, которая нужна для технологических процессов фабрики. Иными словами, хвостохранилище — это очень большой объект, который должен обеспечивать надежное хранение отходов, и без него фабрика остановится.

Проблема хвостохранилища ЛГОКа в том, что к моменту передачи предприятия Росатому оно было заполнено на 98%. Строительство новой дамбы стало одной из первоочередных задач для нового руководства. С прошлого года ЛГОК увеличивает объем хвостохранилища, надстраивая дамбу, прокладывая новые трубопроводы, обновляя систему оборотного водоснабжения. Объем инвестиций в проект в прошлом году составил порядка 130–140 млн рублей. В этом году дамба должна быть достроена, на нее уйдет около половины инвестиций этого года.

Мы поднимаемся на уже отсыпанный «этаж» — перед нами водоем с шикарными чернопесчаными пляжами. Это тот самый песок, который укрывал неровности породы в забое и стекал по винтам сепараторов на фабрике. Пляжи в хвостохранилище, конечно, не для красоты: их плоская поверхность не позволяет отстоявшейся из пульпы воде подмывать дамбу, но выглядит и правда как на курорте.

Пульпа с обогатительной фабрики поступает в хвостохранилище, где вода отстаивается и, уже чистая, сбрасывается во вторичный прудок системы оборотного водоснабжения. Модернизация хвостохранилища предусматривает и введение в действие нового шандорного колодца. Долго искали под него скальное основание, очищали его от намытых песков, заливали бетон и проч. В рамках проекта решаются и экологические проблемы. Будет раздельный сбор поверхностных паводковых вод и дренажных вод хвостохранилища.

В итоге технологическое водопользование обогатительной фабрики ЛГОКа станет замкнутым, а влияние на окружающую среду минимизировано. «Тут хоть и бедная растительность, но много краснокнижников, эндемиков. Надо их сохранять», — комментирует Олег Жуланов.

Новое хвостохранилище можно будет эксплуатировать еще минимум 25 лет. Но срок этот может вырасти, если ЛГОК начнет производство нефелинового концентрата.

В поисках новых возможностей: в кабинете директора

Нефелин

К нефелину ЛГОКа проявляет интерес одна из промышленных компаний, которая хочет расширить свою сырьевую базу. Россия — единственная в мире страна, которая использует нефелин как сырье для алюминия. Он, во-первых, есть не везде (есть в России, Канаде, Норвегии и Турции), во-вторых, во всем мире предпочитают извлекать алюминий из бокситов, которые обнаружили в большом объеме в тропических странах. Из нефелина алюминий извлекается сложнее и затратнее. Но и он в России востребован уже давно.

Нефелин содержится во вмещающих породах рудника «Карнасурт». Пока его из-за отсутствия спроса отправляют в хвостохранилище, его доля в хвостах составляет порядка 65% от общего объема хвостов.

Поставки обсуждаются в широком диапазоне нескольких сотен тысяч тонн. Для ЛГОКа, который сейчас выпускает порядка 7–8 тыс. тонн концентрата в год, — это совершенно другой масштаб деятельности. Проект, по-видимому, повлечет за собой новое строительство и точно  — затраты на новое оборудование, энергетическую и транспортную инфраструктуру. При этом на ЛГОКе признаются, что рентабельность этого производства будет близка к нулю, а доходность проекту обеспечит доизвлечение дополнительного 1% лопарита. В настоящее время Гиредмет при участии Кольского научного центра РАН выбирает технологическую схему, отрабатывая ее на полупромышленных установках, результаты исследований появятся до конца года. Затем специалисты АО «Росатом Недра» и ЛГОКа уточнят экономические параметры, и будет приниматься решение.

«Скептики говорят, что нефелин много денег не даст. Да, так, но для нас это возможность уйти от монопродукта и обеспечить хоть какую-то диверсификацию. Да и хвостохранилище будет заполняться куда более медленными темпами», — объясняет Владимир Федяков. Мы беседуем в его кабинете с его командой — заместителем гендиректора по экономике и финансам Арутюном Хечумяном, начальником инвестиционного отдела Алексеем Николаевым и Олегом Поляковым.

Новые запасы

Еще одна критически важная тема развития предприятия — новые запасы. Старые, разведанные и подготовленные в прошлые годы, практически закончились. Чтобы восполнить их, на предприятии развивают несколько проектов.

Один — вскрытие нижних горизонтов. Руда там с более высокими содержаниями и располагаться очистные блоки будут гораздо ближе к стволу, а значит, ниже будут операционные затраты (водоотлив, вентиляция, доставка людей и грузов). Кроме того, именно эти горизонты планируется механизировать, что улучшит условия труда, снизив ручной труд, и повысит производительность. Предполагается, что первая руда с нижних горизонтов пойдет в 2030 году.

Второй проект — строительство карьера на Аллуайве. «Карьер будет похож не на классическую «ракушку», а на траншею длиной несколько километров и шириной 15–20 м на склоне горы — там, где пласт лопарита близко подходит к поверхности. Это будет такое «покусывание» горы», — говорит Алексей Николаев.

Третий проект — расширение горного отвода на юго-западном фланге — пока наталкивается на препятствия, так как это уже территория заказника и на его территории запрещена любая экономическая деятельность даже под землей. «Юго-западный фланг — наиболее перспективный, потому что там запасы уже практически подготовлены к отработке. Наши границы горного отвода примыкают к такому же пласту, и это наиболее интересное направление. Но мы уже восемь лет бьемся, чтобы изменить статус заказника на природный парк, и пока не получается», — сетует Арутюн Хечумян.

Четвертый проект — приобретение новой лицензии на горе Аллуайв. Но есть сложность: даже существующий размер возмещения государству затрат составляет 400 млн рублей. И есть опасения, что эта цифра может увеличиться, если Федеральное агентство по недропользованию (Роснедра) проведет здесь доразведку. «Мы можем это сделать и собственными силами, но если нам придется возмещать, то сумма получится для нас совершенно неподъемная. А кто еще, кроме нас, сможет здесь работать в нынешних условиях? Жулики какие-то? Роснедра же сами не будут разрабатывать. А государству что важно? Чтобы запасы просто были или чтобы они работали?» — горячится Владимир Федяков. В случае с Аллуайвом господдержка проста: дать ЛГОКу самому потратить деньги на геологоразведку.

Еще одна мера господдержки — это льготы на НДПИ. «По новым правилам новые предприятия получат льготы, а мы, единственные производители, нет», — сетует Арутюн Хечумян.

---

Несмотря на сложности, команда ЛГОКа излучает… нет, не позитив. Правильнее это, наверное, назвать веселым упрямством и готовностью биться за свое предприятие.

«Я на 100% уверен, что, если бы Ловозерский ГОК не передали в Росатом, он бы уже обанкротился, все к тому шло. Стратегия у бывших хозяев была максимально все выжать. Конечно, хотелось бы, чтобы счастье уже было. Многие ожидали, что будет что-то грандиозное, что Росатом, как Дед Мороз, придет с мешком денег. Но надо не ждать, а работать, это движение в обе стороны, — подытоживает Владимир Федяков. — Мы сейчас обновляем основные фонды, ведем капитальное строительство, создаем заделы на будущее, ищем варианты новых заработков. Не все из этого способствует увеличению производства, но без того же хвостохранилища просто невозможно было бы работать. Быстрых и больших побед пока не будет, но маленькие уже есть, и, думаю, они постепенно сложатся в большую. Надеюсь, что в этом году переломим ситуацию. И надо шагать дальше».