Здоровье в фокусе

Медицина, биотехнологии, радиоэкология: инновации и решения

В состав Общественного совета «Росатома» входит ряд видных ученых РАН и общественных деятелей, специализирующихся в области здоровьесбережения, медицины и биотехнологий. Сфера их деятельности — защита окружающей среды, онкология, радиоэкология, организация медицины, биоэкономика.

Ключ к здоровьесбережению

Заместитель председателя Общественного совета «Росатома», председатель Всероссийского общества охраны природы, депутат Государственной думы Вячеслав Фетисов считает, что ключевой вопрос здоровьесбережения — это обеспечение экологического благополучия в сельском хозяйстве и водных ресурсах

Вячеслав Фетисов

Председатель Всероссийского общества охраны природы, депутат Государственной думы

По словам Вячеслава Фетисова, за последние 50 лет в мире биоразнообразие сельских ландшафтов сократилось почти на 70%. В ряде агрорегионов Центральной России плодородный слой тоже стал тоньше в 1,5−2 раза по причине интенсивной механической обработки, выращивания монокультур, неумеренного использования агрохимии. Деградирует почвенный микробиом, тот живой организм, который обеспечивает растения витаминами, минералами, антиоксидантами. Это снижение питательной ценности продуктов, объема минералов, полифенолов. И лишь там, где внедрены регенеративные практики, вновь появляется гумус, возвращается влага, снижаются затраты на сельское хозяйство, повышается урожайность и качество продукции.

Переход к регенеративным практикам — это вопрос не только экологии, но и качества питания. Вячеслав Фетисов приводит яркий пример: апельсин столетней давности содержал столько же питательных веществ, сколько сегодня содержится в десятке плодов. Другой пример — детство самого чемпиона, которое он провел в небогатой российской семье, питаясь здоровыми продуктами. Это картофель, хлеб, молоко и масло, мясные продукты. Стать самым титулованным хоккеистом в мире ему помогли не устрицы и не сникерсы, а здоровая пища, которая производилась в стране, и каникулы, проведенные в деревне. 

Попытка заменить здоровый микробиом почвы агрохимией — порочный круг, считает Вячеслав Фетисов. Почва становится более уязвимой, возникают новые болезни, человек реагирует еще большим внесением химии. Эта модель исчерпала себя. Из-за химии на полях исчезают опылители, почвенные грибы, полезные бактерии и насекомые. Теряется и урожай. Антибиотики вызывают резистентность, а это скрытая угроза безопасности: за последние 15 лет в мире число устойчивых бактериальных штаммов выросло более чем в три раза. Всемирная организация здравоохранения называет резистентность к антибиотикам одной из главных угроз XXI века, но это напрямую касается и аграрной отрасли.

Чистое земледелие

Вопросы развития биотехнологий в Российской Федерации в агроэкологических аспектах прокомментировала в ходе круглого стола в Государственной думе академик РАН, доктор биологических наук, профессор, член Общественного совета «Росатома» Ирина Донник, помощник президента НИЦ «Курчатовский институт». Напомним, Курчатовский институт назначен в 2024 году головной научной организацией Научно-технологического центра биоэкономики и биотехнологий, в состав которого вошли ведущие научные учреждения РАН в этом направлении — Институт биоорганической химии, Институт цитологии и генетики, Институт теоретической и экспериментальной биофизики и ряд других.

Ирина Донник

Академик РАН, помощник президента НИЦ «Курчатовский институт»

Ирина Донник отмечает, что главный негативный эффект сельского хозяйства для окружающей среды связан с применением пестицидов. Их опасное свойство — способность накапливаться в почвах, окружающей среде, попадать в продукты питания и вызывать резистентность. Привыкание развивается особенно быстро у генно-измененных растений, которые, несмотря на законодательный запрет, попадают в нашу страну. «Привыкание» к химическим пестицидам приводит к тому, что после двух-, трехкратного успешного применения с хорошим эффектом на четвертый-пятый раз происходит взрывной рост количества вредителей. Поэтому доза требуется все больше, используются еще более токсичные вещества. Они начинают воздействовать и на нецелевые организмы — пчел, других насекомых, микробиом почв и т. д. Со здоровьем людей также появляются проблемы, связанные с долгосрочным действием пестицидов. Чтобы преодолеть эту зависимость, требуется комплексный подход — агротехнические приемы, усиление мониторинга Россельхознадзора и Роспотребнадзора. Применение пестицидов должно стать таргетным, более точечным.

В настоящее время разрабатывается проект технологического лидерства в области биоэкономики, его большой раздел посвящен биологизации сельского хозяйства. Цель — создать для сельского хозяйства линейку биологических продуктов, которые обладали бы минимальным токсическим действием. Речь в первую очередь о биологических пестицидах, получаемых из растительного и животного сырья. Их на сегодняшний день уже около сотни. Примеры — экстракты шалфея, ромашки и даже алкалоиды из борщевика, которые способны избирательно влиять на вредителей и снизить токсическую нагрузку.

Но внедряются биопестициды медленно, поскольку пока еще не наработана практика применения. Получив растительный экстракт и поспешно применив его, заказчики не видят ожидаемого эффекта и остаются разочарованы. Чтобы корректно и эффективно использовать биопестициды, необходимо иметь четкую картину современных исследований, прежде всего геномных. Они позволяют определить гены резистентности, их мутацию, биохимические обменные процессы у насекомых. Это поможет вносить нужный пестицид тогда, когда он будет наиболее эффективен, в минимально достаточной дозе. Следует поддержать организации, которые занимаются разработкой биопестицидов и биологических средств защиты, технологий их применения. И необходимо сопровождение сельхозпредприятий, которые используют эти пестициды и технологии, для достижения нужного эффекта.

Атом для жизни

Академик РАН, главный онколог и радиолог УрФО и Челябинской области, доктор медицинских наук, профессор Андрей Важенин рассказал «Вестнику атомпрома», почему он является апологетом ядерных технологий, какие запросы формирует врачебное сообщество и что нужно, чтобы повысить качество медицинской помощи в городах присутствия «Росатома».

Андрей Важенин

Академик РАН, главный онколог и радиолог УрФО и Челябинской области

— Андрей Владимирович, «Росатом» развивает ряд решений в области высокотехнологичной медицины. Где — в самом «Росатоме» или в медицинском сообществе — нужно приложить усилия, чтобы эти решения активнее внедрялись в медицинскую практику?

— Внедрение этих технологий — задача обоюдная: и для врачей, и для госкорпорации. Врачи формируют запросы, а задача «Росатома» — найти и технологически реализовать решения. На точке между «хочу» и «могу» нас дожидается истина. Плохо, если в медицинском сообществе возникнет представление о том, что ядерная медицина есть панацея, главная «таблетка» от всех болезней: этого нет и не будет. Но обеим сторонам нужно приблизиться к реальному пониманию, чего мы хотим и что можем. Наибольший спрос, который есть во врачебном сообществе, — это стандартные аппараты лучевой терапии: линейные ускорители и гамма-аппараты. Сегодня почти вся страна работает на импортной технике, но для ее сервиса требуется все больше интеллектуальных и финансовых затрат. Отечественные аппараты на смену импортным пока не пришли, и это, на мой взгляд, главная болевая точка медицины. Серийное производство таких изделий кажется менее выигрышным, чем новые радиофармпрепараты, производство которых «Росатом» сегодня активно развивает. Но в лучевой терапии нуждаются ежедневно тысячи пациентов, это самая массовая технология. И, по моему мнению, кроме «Росатома», сегодня некому решить проблему технологической независимости в этом сегменте.

— Может ли врачебное сообщество подсказать идеи для технических заданий по такому оборудованию?

— Не нужно изобретать что-то новое. Необходимо хотя бы просто воспроизвести уже освоенные врачами импортные ускорители и источники гамма-излучения, которые уже используются. То есть это задача, на мой взгляд, достаточно быстро решаемая для такой госкорпорации.

— Один из важных запросов населения на территориях присутствия «Росатома» — качество медицинского обслуживания. Каким образом можно улучшить ситуацию? Нужны новое оборудование, квартиры для молодых врачей, выезды узких специалистов?

— Безусловно, главное — это решить кадровую проблему. В девяностые и нулевые годы система здравоохранения, которая существовала в Минсредмаше и рядом с ним, была разрушена, надо восстановить ее хотя бы частично. В ЗАТО не нужно «затаскивать» врачей каких-то ультраредких специальностей. Нужны обычные квалифицированные работники с медицинским образованием — участковые терапевты, районные хирурги, стоматологи. То есть обычное первичное звено, которое во многом оказалось растеряно и не восстановилось. Произошел разрыв в подготовке кадров для медсанчастей ФМБА России. Сейчас, когда проблема стала очевидной, для комплектования пытаются «перехватывать» медиков, привлекать их на закрытые территории. Но конкуренция с другими территориями, где ситуация тоже непростая, — не лучший путь.

В ЗАТО не следует рассчитывать на платную медицину, в массовом сегменте здравоохранения она никогда не сможет играть основную роль. Не помогут и такие решения, как приезды команды специалистов на короткое время (подобные проекты реализованы в некоторых транспортных монополиях, топливно-энергетических компаниях). От них может быть яркое впечатление, появляются картинки в СМИ, но, на мой взгляд, на этом главный эффект и заканчивается. Такие приезды — только видимость, что проблемы решены. Медицина на территориях должна работать системно, даже в чем-то скучно, но изо дня в день.

— Какие форматы и функции можно было бы реализовать благодаря Общественному совету «Росатома»?

— В общем смысле это площадка взаимодействия, просвещения широкой общественности с позиции «Росатома». То есть просветительская деятельность на системном уровне и стыковка, связь специалистов разного профиля. Этого направления и надо придерживаться.

— Какие аспекты из большой производственной повестки «Росатома» актуальны для наблюдения со стороны врачебного сообщества?

— Ни в каких аспектах деятельности «Росатома» я не ожидаю острых ситуаций, которые повлияли бы на увеличение числа онкологических заболеваний. Технологии в «Росатоме» не просто чистые, а очень чистые — в соответствии с жесткими нормативами. Нужно просто соблюдать установленные требования и двигаться вперед.

Коренные причины рака — это мутации генома, которых становится больше с возрастом. И чем старше благодаря успехам медицины становится население, тем выше риск онкологии. В числе факторов снижения этих рисков — качество окружающей среды, чистота воздуха и воды. Их загрязнения на Урале связаны преимущественно с деятельностью тяжелой промышленности, металлургии, традиционной энергетики и т. д. А развитие атомной промышленности, благодаря которой электроэнергия вырабатывается без вредных выбросов, это положительный фактор. Поэтому я апологет ядерной энергетики, ядерных технологий. Новые АЭС, которые планируется построить на Урале, — это много чистого электричества и более чистый воздух. Не является значимым фактором онкологии и кыштымский след. Последствия событий, которые произошли более полувека назад, уже давно нивелированы — их влияние на уровень заболеваемости в прошлом. Сегодня «Маяк» — самое чистое предприятие у нас в регионе, там жесткий контроль, жесткие технологические ограничения, которые обеспечивают безопасность.

Другое дело — выбросы в атмосферу от горячих цехов, литейных, устаревших электродных производств. Весомый негативный фактор — автомобильные выхлопы, то есть развитие электромобилей и в целом электротранспорта — тоже плюс. Нужно внимательно отслеживать, что происходит в сельском хозяйстве, перерабатывающей промышленности. Например, какие антибиотики применяются в животноводстве, используются ли гормональные средства для роста, какие и в каком количестве задействуются пестициды для обработки полей.

Лучи здоровья

Александр Самойлов, главный научный сотрудник НИИ медицины труда им. академика Н. Ф. Измерова, доктор медицинских наук, профессор, член-корреспондент РАН, рассказал «Вестнику атомпрома» об актуальности задачи развития ядерной медицины, необходимости системного подхода для повышения качества здравоохранения на территориях присутствия «Росатома» и эффективности механизма ПСР в медицине.

Александр Самойлов

Член-корреспондент РАН, главный научный сотрудник НИИ медицины труда им. академика Н. Ф. Измерова

— Александр Сергеевич, какая информационная и экспертная поддержка нужна для продвижения новых решений в профессиональной среде?

— Я считаю, что для госкорпорации «Росатом» одна из наиболее актуальных задач — развитие ядерной медицины. С 2025 года это одно из направлений нацпроекта «Новые технологии сбережения здоровья», и, конечно, госкорпорация консолидирует значительную часть работы в федеральном проекте «Развитие производства наиболее востребованных лекарственных препаратов и медицинских изделий». «Росатом» отвечает за наработку радиоизотопов, за производство радиофармпрепаратов, а также разработку высокотехнологичного медицинского оборудования и развитие центров ядерной медицины. Сегодня создается сеть центров радионуклидной терапии, этим обеспечивается доступность высокотехнологичной медицинской помощи. Центры создаются не только в Москве, но и в Иркутске, Уфе, Липецке и ряде других городов. Какая информационная поддержка нужна этим проектам? Для профессионального сообщества эффективное продвижение обеспечивается за счет создания платформ для обмена лучшими практиками, междисциплинарного и межведомственного взаимодействия, коллегиального принятия решения. Врачам важно получить адекватную информационную поддержку, потому что сейчас информация широко доступна, но не всегда объективна. Задача — создание объективного и качественного информационного контента для профессионального медицинского сообщества.

Форматы взаимодействия могут быть и электронные, и очные. Нам нужны и конференции, особенно междисциплинарные, поскольку многие вопросы нужно обсуждать «вживую». Если соберутся только врачи, они будут говорить о патологиях, только радиохимики — о радиохимии. Но те же радиофармпрепараты могут быть реакторные или генераторные. Производитель считает, что сможет своими решениями заменить ядерную аптеку. У клиницистов может быть иное видение: они хотели бы видеть ядерную аптеку рядом, но нужно понять, какое им потребуется количество специалистов, кто их подготовит. Такой диалог может быть и в формате видеоконференций. И нужен, конечно, хорошо наполненный контентом сайт с возможностью хорошей обратной связи.

Также важно доносить информацию и до более широких кругов, пациентов, общества в целом. Один из встреченных мною удачных кейсов — популярный информационный проект «Росатома» с «Коммерсантом» «Ядро прогресса»: доступно, с хорошей визуализацией рассказано про ядерную медицину, биофабрикацию и другие направления.

— Каковы возможности повышения эффективности медицины на территориях присутствия «Росатома»?

— В ЗАТО и моногородах к развитию медицины нужен системный подход. Как организатор здравоохранения, вижу три критически важных момента. Это кадровый вопрос, современная инфраструктура и цифровизация. Без прогресса по этим трем направлениям успеха и прорыва не достичь.

Что касается кадров, важно сочетать меры привлечения и удержания кадров. Есть ряд федеральных программ, таких как «Земский доктор», «Земский фельдшер». Благодаря им улучшается доступность медицинской помощи, снижается дефицит кадров. Недавно был принят ряд нормативных актов, теперь большинство бюджетников будут учиться по целевым направлениям. Это тоже в какой-то мере решит вопрос кадрового дефицита в первичном звене здравоохранения. Но чтобы специалист остался, нужны достойные условия. Госкорпорация активно вовлечена в развитие кадрового потенциала здравоохранения, модернизацию рабочей среды. Алексей Евгеньевич Лихачев неоднократно отмечал, что «Росатом» не делает различия между работниками и горожанами — большое количество проектов реализуется в интересах всех жителей городов присутствия. Большие, серьезные средства выделяются на приобретение диагностического медицинского оборудования, транспорта, на капитальные ремонты в рамках модернизации медицинской инфраструктуры, на приобретение жилья для медработников.

Что касается цифровизации, это важнейший аспект развития медицины. Люди в хорошем смысле избалованы сервисной составляющей, в крупных городах всем приходят дистанционные уведомления о необходимости обратиться в поликлинику, напоминания. Записаться к врачу можно через «Госуслуги». Все это должно прийти и в малые города, чтобы люди ощущали взаимодействие и внимание.

Для медицины актуальны проекты бережливых технологий. Они хорошо показали себя в период пандемии COVID-19. Реализация этих проектов в ПЦР-лабораториях, приемных отделениях показала очень хорошие результаты. Я, как организатор здравоохранения, когда открывали «красную зону», убедился в эффективности механизма Производственной системы «Росатом». Такие механизмы надо внедрять шире и не дожидаясь экстремальных ситуаций.

— В какой мере развитию медицины в ЗАТО помогут коммерческие услуги?

— В традиционных нишах платной медицины, таких как стоматология, государственным учреждениям будет сложно догнать сервисную составляющую и коммерческую эффективность. Считая, что платная медицина покажет себя хорошо и в других нишах, мы, по сути, противопоставляем ее бесплатной и соглашаемся, что последняя априори хуже. Как представитель медицины государственной, считаю, что нужно развивать именно бюджетную медицину, особенно в городах присутствия, и учить государственных врачей, работающих в государственных медучреждениях, сервису — требовать соответствующих показателей.

— А в какой мере можно будет опереться на телемедицину и на медицинскую инфраструктуру субъекта Федерации и даже страны?

— Нормально признать, что мы не сможем обеспечить тот уровень присутствия специалистов и специализированной медпомощи, который есть в центрах субъектов Федерации. Поэтому развитие телемедицины даст возможность выиграть время — провести консилиум дистанционно, принять решение до поездки в центр. Поэтому на практике нужно внедрять информационно-цифровые решения для проведения таких консилиумов, тем более что такие платформы уже разработаны. И в действительно сложных случаях пациентов необходимо направлять в крупные федеральные центры.

— Верно ли обратное: ЗАТО, где есть «лучевые» компетенции, могли бы стать центрами радиомедицины в дополнение к Димитровграду и Обнинску? Изотопы — продукт скоропортящийся, не самый удобный для перевозки. Или разумно все-таки услуги лучевой медицины выносить в крупные города?

— Я думаю, что решение будет комплексное, потому что с точки зрения экономики и логистики радиоизотопы очень различны, их объем тоже востребован по-разному. Ядерная медицина развивается стремительно, уверен, что эти технологии придут практически во все крупные медицинские учреждения достаточно быстро. Но и внутри ЗАТО будут развиваться как диагностические, так и лечебные центры. Это потребует новой инфраструктуры, потому что это потоки, объемы, скорость обслуживания пациентов. Есть и сложные случаи, которые требуют связки терапевтических методик. Возможно, профильные центры для сложных случаев удобнее создавать рядом с центрами ядерных компетенций. Рынок отреагирует и заставит принять то или иное, но в любом случае гибридное решение.

— Если технологии ядерной медицины будут развиваться стремительно, то возникнет кадровая проблема. Может ли Общественный совет как-то помочь ее решению?

— Это намного больше возможностей Общественного совета, но наше дело — видя ситуацию с кадрами, предлагать решения этой проблемы. Нужно обратить внимание прежде всего на подготовку преподавательского состава в медицинских вузах. Разработать учебные программы, предоставить эти материалы врачам всех специальностей. С ядерной медициной будут сталкиваться не только онкологи, но и терапевты, неврологи, кардиологи и т. д., врачи всех направлений. Важно, чтобы они перестали бояться. Возможно, в качестве преподавателей будет правильно на первом этапе привлечь именно профильных специалистов по ядерной физике. Пока мы не сформируем потребность в ядерной медицине у врачей, а это нужно сделать на этапе обучения в вузе, будет достаточно сложно рассчитывать на саморазвитие во врачебном сообществе. Но если молодой врач приедет, например, в Снежинск, уже зная о возможностях лучевой медицины, он начнет требовать у руководства, чтобы его снабдили этими технологиями. Пока еще методы ядерной медицины применяет только узкий пласт наиболее высокоуровневых врачей, которые дошли до необходимости использовать новые методы. А все-таки в общей массе, как правило, врачи достаточно слабо информированы по этим технологиям. То есть если госкорпорация берет на себя развитие ядерной медицины, то ей неизбежно нужно брать и образовательную, просветительскую функцию тоже.

— Какие аспекты деятельности Общественного совета, форматы, функции видите актуальными?

— В России общественные советы превратились из формального института в полноценный элемент гражданского общества и механизм общественного контроля. Общественный совет госкорпорации «Росатом» — яркий пример. Он выступает, по сути, экспертной площадкой для диалога с профессиональным сообществом, содействует выработке рекомендаций по развитию атомной энергетики. Сегодня его повестка тесно связана с повесткой госкорпорации, настолько, что наиболее эффективные участники совета могли бы даже рассматриваться в качестве перспективного кадрового резерва.

В этом году было обновлено Положение об Общественном совете, утверждена структура из двух комиссий. Они позволяют проводить общественный контроль в сфере нормативных документов и в экологической сфере. Хотя в «Росатоме» огромное количество направлений деятельности, по моему мнению, увеличивать число комиссий незачем: с узкой специализацией они сделают крен в профессиональную тематику, а важно рассматривать проблемы с разных позиций. В этом смысле работа укрупненных комиссий подходит лучше.

Возможно, есть смысл заняться повышением осведомленности профессионального сообщества «Росатома» о работе Общественного совета. Для этого может быть целесообразным создать цифровую платформу для обратной связи. Также нашей известности способствуют регулярные технические туры, они дают возможность погрузиться непосредственно в процессы. В этом году были выезды на объекты в Северск, состоялось посещение Радиевого института им. В. Г. Хлопина, где прошло обсуждение как производства медицинских изотопов и генераторов, так и отраслевой радиохимической программы в целом. Вообще, многие направления «Росатома», особенно самые амбициозные, такие как замыкание ядерного топливного цикла, термоядерное направление, требуют междисциплинарного подхода. При этом «Росатом», работая на опасных производствах, неизбежно будет оставаться организацией консервативной. Как раз Общественный совет может быть медиатором между амбициями и консерватизмом.