Геометрия отношений

Сегодня на международной арене Росатом является признанным лидером отрасли, вырвавшимся вперед в гонке знаменитой «четверки» атомных гигантов. Какова цена этого успеха?

Из года в год, от одного «Атомэкспо» до другого Росатом стремительно завоевывает новые пространства для будущего строительства АЭС, подписывает новые контракты, завязывает новые отношения со странами-новичками, не позволяя тем самым худеть собственному портфелю заказов. Однако мало кто задумывался, какую сложную дипломатическую и бюрократическую работу предстоит совершить, что называется, «от подписи до подписи». О том, сколь тернистым бывает путь от решения страны построить у себя АЭС до начала самого процесса строительства, нам рассказал заместитель генерального директора Росатома – директор Блока международной деятельности Николай Спасский.

Николай Николаевич, как вы оцениваете итоги прошедшего «Атомэкспо»?

Я был участником подготовки и проведения всех форумов «Атомэкспо», начиная с самого первого. И могу сказать, что нынешнее мероприятие было самым лучшим, самым серьезным, самым значимым и самым результативным по всем параметрам без исключения. 55 стран и более 5 тысяч зарегистрированных участников! И если посмотреть на это событие содержательно и на фоне санкций, то сам факт того, что мы проводим такие мероприятия, дорогого стоит. «Атомэкспо» реально стало самым крупным и самым серьезным ежегодным мероприятием в сфере атомной энергетики в мире.

Были опасения, что санкции скажутся на количестве участников, на перспективах подписания контрактов?

Конечно, ведь надо быть реалистами. Санкции сказываются так или иначе, это очевидно. Например, нет официального американского участия. Некоторые другие западные страны ограничивают свое официальное участие.

Но, тем не менее, другая часть реалий заключается в том, что диалог все равно идет и с западноевропейскими странами, и с той же Америкой. Серьезную заинтересованность демонстрирует крупный бизнес. Базовое событие со времени «Атомэкспо-2015» – это подписание пакета межправительственных соглашений на четыре новых блока в Египте. Сегодня в нашем портфеле зарубежных заказов 34 блока. С другой стороны, когда есть реальные риски, это всегда стимулирует. Согласитесь, когда все гладко и хорошо, появляется успокоенность. Вообще, при сегодняшней тяжелой международной обстановке и в условиях обвала внутренней ситуации в целом ряде стран это нас стимулирует на восприятие того алгоритма, который был задан генеральным директором Росатома: на риски надо отвечать активизацией работы по всем фронтам. Тогда будет результат. И он есть.

Когда речь заходит о подписании контрактов на строительство АЭС, то мало кто задумывается о той гигантской работе, что предшествовала этому событию. Расскажите, с чего начинается подписание таких судьбоносных документов, что делается в самую первую очередь?

Наша отрасль отличается от всех других и даже в определенной степени от военно-технического сотрудничества, которое, как известно, сильно зарегламентировано. Дело в том, что нам для того, чтобы начинать работать с той или иной страной, с точки зрения международного законодательства необходимо иметь договорно-правовую базу. Это – особенность нашего жанра. Эта договорно-правовая база должна соответствовать и международному законодательству, и внутреннему законодательству нашей страны и страны-партнера.

Как правило, первым шагом, особенно со странами-новичками, является заключение меморандума о взаимопонимании. Этот документ позволяет нам устанавливать контакты, обмениваться информацией, организовывать посещения – самые простые, элементарные вещи. Далее следует меморандум об общественной приемлемости: сегодня мы все чаще прибегаем к этому инструменту и очень правильно делаем. Если с самого начала не обратить внимание на этот аспект, то можно долго обсуждать хорошие проекты, которые, увы, дальше слов никуда не пойдут. Если страна-новичок упустит общественное мнение, потом переломить ситуацию очень трудно. На это могут уйти не месяцы, а годы. Следующий важный шаг – меморандум о подготовке кадров. На круг на подготовку специалиста от отбора до выпуска требуется примерно семь лет. Поэтому этими вещами – общественной приемлемостью и подготовкой кадров – надо начинать заниматься сразу. Предположу, что после этого на сцену выходят правительственные чиновники…

По сути, они выходят сразу. Но на следующем этапе им действительно принадлежит центральная роль. Потому что нам предстоит сделать рамочное межправительственное соглашение, без которого сколько-нибудь серьезное сотрудничество невозможно. Этот документ является обязательным. Что бы ты ни собирался делать: работать в ядерном топливном цикле, строить исследовательский реактор или выходить на самый главный проект – на сооружение АЭС, – в любом случае требуется это соглашение. Там – как иконостас: должен быть прописан целый ряд позиций. Это экспортный контроль, права интеллектуальной собственности, защита конфиденциальной информации, гражданская ответственность за ядерный ущерб, условия вступления в силу, условия выхода.

Сейчас мы научились эти документы делать достаточно быстро и хорошо. Скажу без преувеличения: я думаю, что с точки зрения создания международной правовой базы у нас наработан самый серьезный опыт в мире из всех стран-поставщиков. И только после этого можно обсуждать конкретные проекты.

С чего лучше начинать со странами-новичками в отличие от тех, кто уже эксплуатирует станции?

Как показала жизнь, с такими странами, перед тем как браться за стратегические проекты, лучше отработать тему исследовательского реактора. Во-первых, это опыт, это создание базовых инфраструктур, с точки зрения законодательства, становление независимого регулятора, подготовки кадров, работы с населением. Во-вторых, тем самым в стране формируется заинтересованность в развитии ядерной энергетики. Раньше, лет 30 назад, исследовательские реакторы строили исключительно для науки. Сейчас философия другая. Причем мы здесь находимся на одной волне с МАГАТЭ, которое в последнее время придает ключевое значение так называемым неэнергетическим применениям. Мы предлагаем пакет: исследовательский реактор, а на его базе многофункциональный центр. Это то, что мы подписали с Боливией в марте этого года. Особенность многофункционального центра в том, что это прежде всего производство изотопов для медицины и облучение для сельского хозяйства.

Почти все страны-новички жизненно зависят от производства сельхозпродукции. А она в жарком тропическом климате со слабой транспортной инфраструктурой гибнет при транспортировке в массовом масштабе. И для этих стран это грандиозные потери. Поэтому когда мы можем улучшить сохранность сельхозпродукции, это воспринимается на ура. Помимо всего прочего это борьба с голодом, повышение уровня жизни населения, экспортные поступления. Таким образом, мы можем реально помочь людям и параллельно подготовить почву для перехода к следующему этапу – к этапу сооружения АЭС.

               

А бывает так, что долгие переговоры, которые длятся годами, так ни к чему и не привели?

Бывает по-разному, но, как говорится, под лежачий камень вода не течет. Когда видишь возможность, какой бы она ни была, нужно за нее браться и ее отрабатывать. Понятно, что далеко не все возможности приводят к результату. Более того, давайте честно скажем, не называя никого по имени, чтобы не обижать, не все партнеры нам интересны. Сейчас, как в известной поэме – «все флаги в гости будут к нам», – все хотят, все приходят, все просят: дайте, постройте, помогите. Объективно говоря, во-первых, мы не всем можем помочь. Во-вторых, не во всех случаях нам нужно приходить в отдельные страны.

Это совершенно нормально. Но отрабатывать нужно все возможности. Сейчас все процессы ускорились, и времена, когда переговоры шли годами, проходят. Они могут длиться годами только в одном случае – если иностранный партнер для себя не принял решение о создании

ядерной энергетики. В этом случае мы держим тему «на плаву», помогаем в создании инфраструктуры. Но очевидно – если руководство страны, исходя из своих национальных интересов, не приняло решение о создании национальной атомной энергетики, мы за него это решение принять не можем. Напротив, если страна, что называется, «созрела», как правило, все происходит довольно быстро. Кроме того, сейчас, когда времена избыточного инвестиционного ресурса прошли, любое предложение оценивается весьма жестко. Если ты даешь кредит, ты, прежде всего, должен понимать возвратность этого кредита. Если ты идешь без госкредита, а сейчас мы все чаще идем в этой модели, тогда тем более мы выстраиваем финансово-экономическую модель – изучаем тариф и так далее. Тем не менее хочу сказать, что при всей тяжести нынешнего кризиса для нашей отрасли этот кризис стал благом. Когда начинаешь в первую очередь просчитывать цену любого проекта, это очень хорошо стимулирует.

А как в кризис себя ведут конкуренты?

Про конкурентов нужно говорить с уважением. Конкуренты – это часть общей картины мира. «Чистых» конкурентов не бывает, «давайте его гнобить!» – это из старой жизни. Чаще всего сейчас в нынешнем мире отношения строятся по схеме «партнерство – соперничество».

Не говоря уже о том, что даже с самыми «злобными» конкурентами у нас есть общий интерес: в продвижении атомной энергетики в мире, в обеспечении ее безопасного и надежного развития.

Сегодня Росатом реально самый сильный в мире по совокупности причин. У нас самый современный референтный продукт – блоки поколения «3+». Когда ты приходишь в конкретную страну и говоришь: «Мы вам предлагаем то-то и то-то, сейчас мы это строим у себя, приезжайте и посмотрите», сама возможность это сказать – это ключевой фактор успеха. То, что сейчас мы запускаем новый блок на Нововоронежской АЭС, это же реально эпохальное событие.

Далее, мы предлагаем пакет с «меняющейся геометрией» в зависимости от конкретных пожеланий наших партнеров. Мы предлагаем построить станцию, мы гарантируем поставки топлива на всем протяжении жизни станции.

Мы будем забирать отработавшее ядерное топливо на переработку. Мы обеспечим солидную локализацию. Мы поможем с эксплуатацией, с сервисным обслуживанием, с подготовкой кадров, с работой с населением, с созданием ядерной инфраструктуры в строгом соответствии с требованиями МАГАТЭ. Наконец, мы готовы помочь с формированием финансового решения. Такого комплексного подхода сегодня не предлагает никто.

Если сегодня сравнивать Росатом с гигантами мирового атомного рынка, то в чем его сила и в чем их слабость?

Десять лет назад, когда я пришел в отрасль, было несколько законодателей моды. Росатом был не самый первый. Была великая и могучая АREVA, которая только что консолидировалась, объединила все активы. Были японцы и были американцы со своей сотней блоков. 

Это была «большая четверка». Что мы сейчас имеем? Французы – да, они остаются, никогда нельзя недооценивать конкурентов, жизнь продолжается. Но сейчас они переживают тяжелый период, и AREVA реально находится в полубанкротстве. В чем причина? Французы не выдержали прессинга новых времен. Предложенный ими продукт – современный, хороший, поколения «3+» – все прекрасно. Но в соотношении цена – качество – сроки он оказался неконкурентоспособным.

Японцев тоже не надо списывать со счетов, технологии у них есть. Но ходить по миру, даже если ты подкрепляешь это финансовым ресурсом, и предлагать построить АЭС, когда в Японии запущено два блока, это не очень убедительно.

Американцы остаются великой державой, это страна с немереным финансовым ресурсом, которая может включать мощнейшие рычаги государственной поддержки. Но они очень долго ничего не строили у себя дома.

Westinghousе остается сильным конкурентом. Но эта компания принадлежит японскому концерну TOSHIBA, и она достаточно узкоспециализированная. Никакое интегрированное предложение она развернуть не может.

Вот мы с вами разобрали трех из знаменитой «четверки», которая главенствовала 10 лет назад. Мы видим, что Росатом оторвался на несколько корпусов вперед по всем параметрам. Но сейчас на рынок полноценно выходит Китай. У него пока нет референтного продукта, качество пока недотягивает. А фактор ядерной безопасности после

Фукусимы приоритетен для всех. Даже в самой глубокой Африке люди понимают: деньги деньгами, а ядерная безопасность – это про твое население и про будущие поколения. Тем не менее китайцы очень быстро учатся.

Сейчас они в основном берут нахрапом, я это говорю с уважением, и пока им реально мало что удалось взять. Несмотря на массу подписанных меморандумов, в мире они ничего не строят. Они строят только в Пакистане, но это отдельная – «дедушкина» история. Однако уже очевидно, что в будущем китайцы станут самыми серьезными конкурентами для российской атомной отрасли. Отсюда вывод: сегодня мы самые сильные, но расслабляться нельзя, потому что жизнь – штука жесткая.

В ближайший год, до «Атомэкспо-2017», на какие проекты и страны вы возлагаете особые надежды?

Прежде всего это работа с традиционными партнерами: Индия, Иран. С Индией у нас сейчас, пожалуй, самый обширный горизонт. У нас официально обозначенная цель, прописанная в документах: не менее 12 блоков в течение 20 лет. Это очень много и очень серьезно. Еще есть Иран, где договорились построить 8 блоков. Но это – долгосрочный горизонт, сейчас мы работаем над тем, чтобы начать сооружение блоков 2 и 3 АЭС «Бушер».

Далее – Бангладеш. Там мы завершаем подготовительный этап – подготовку площадки, отработку инфраструктуры, транспортной логистики. Я сейчас еду в эту страну с задачей обеспечить вступление в силу генерального контракта, а дальше – распечатаем аванс и по осени рассчитываем развернуть полномасштабные работы на площадке по генеральному контракту по сооружению двух блоков мощностью по 1200 МВт. По Египту, как я уже сказал, мы подписали пакет межправительственных соглашений, сейчас на очереди подписание основного EPC-контракта и других контрактов.

Мы продолжаем работу с ЮАР. Эта страна, конечно, не новичок, и там очень сложный процесс принятия решений. Кто-то может воспринимать это с недоумением, но это нормально. Это – их страна, их жизнь, их ответственность. К тому же принятие решения о запуске программы, предполагающей строительство восьми новых блоков, это непросто. Есть интересные новые партнеры. В результате этого «Атомэкспо» открылась, например, Замбия. Вроде бы страна расположена в середине Африки, зажатая, без доступа к морю. Но когда начинаешь заниматься, видишь, что это государство с политической стабильностью, неплохо развитое, показывающее высокие темпы роста, имеющее огромное количество полезных ископаемых. Словом, если правильно подойти, вполне кредитоспособное и располагающее реальными ресурсами. Виден внятный интерес со стороны руководства этой страны. Что получится – не знаю, но обязательно нужно поработать. Бывает, что приходят и предлагают: «Постройте нам станцию и дайте нам денег!» А когда говорят: «Давайте отработаем поэтапно. Начнем с малого, с конкретного. Деньги будем искать вместе», то это, конечно, вызывает уважение. Важно, что партнеры меняются. Не только мы растем, но и другие страны растут, в том числе и страны-новички. Становятся умнее, опытнее, грамотнее. Это дополнительный стимул для того, чтобы быть на высоте собственных возможностей. Что мы и стараемся делать.