В эпицентре юбизма

27 февраля исполнилось 114 лет со дня рождения создателя советской ядерно-оружейной программы Юлия Борисовича Харитона. Воспоминания ветеранов отрасли, собранные на портале «Библиоатом», позволяют познакомить читателей не только с биографией, но и малоизвестными деталями жизни этого неординарного человека.

Юлий Харитон родился 27 февраля 1904 года в Санкт-Петербурге. Его отец был известным журналистом, а мать – актрисой МХАТа. Окончив в 1925 году Политехнический институт, он уже через год отправился на стажировку в Англию в знаменитую Кавендишскую лабораторию. Здесь под руководством Резерфорда и Чедвика он выполнил работу по методике регистрации альфа-частиц, получив степень доктора наук. Возвратившись в Россию, Харитон в течение 10 лет преподавал в Политехническом институте, одновременно руководил лабораторией взрывчатых веществ, которая вскоре стала общепризнанной школой физики взрыва. Перед войной Харитон занялся исследованиями атома урана и в 1939–1941годах вместе с Яковом Зельдовичем впервые осуществил расчёт цепной реакции деления урана. В 1943 году Игорь Курчатов, который возглавил в СССР Атомный проект, привлекает Харитона к разработке атомного оружия.

Реактивный двигатель специальный

Можно сказать, что 1946 год, когда было основано КБ-11 (оно же «Арзамас-16»), а Харитон назначен главным конструктором ядерной бомбы, стал ключевым в жизни учёного. Бомба, или, как её называли, изделие, имела аббревиатуру РДС. По воспоминаниям ветеранов отрасли, собранных на портале «Библиоатом», в ходу были разные варианты её расшифровки: «Россия делает сама», «Реактивный двигатель Сталина», но точно не знал никто, так всё было покрыто завесой тайны. Позже эта загадка всё же была раскрыта, и правильно РДС следовало расшифровывать как «Реактивный двигатель специальный». Через 3 года, в 1949 году, первая бомба была успешно испытана на Семипалатинском полигоне, положив конец американской ядерной монополии.

Человек в заштопанной рубашке

Харитон хоть и занимал высокую должность, был академиком и трижды Героем Социалистического Труда, был невероятно прост в общении и доступен, воспитанный и вежливый, он относился равно как к академику, так и к младшему научному сотруднику. Вот что рассказывает участник тех событий Аркадий Бриш: «Про Харитона я думал, что это такой могучий, бородатый, мужицкого склада деятель. И вот однажды подходит невысокий щуплый человек в безрукавке и аккуратно заштопанной рубашке и начинает очень подробно расспрашивать, над чем я работаю. За его спиной стоял Зельдович. Я, конечно, насторожился: что за расспросы, думаю, но рассказываю, поскольку Зельдович. И тут слышу шёпот: «Это же Харитон!»

Юбизм

Харитон внес большой вклад в теорию физики и создание ядерных зарядов, но основной его заслугой была организация работ по созданию бомбы. Он руководил этим процессом и делал это очень квалифицированно. У главного конструктора КБ-11 было одно удивительное качество – в работе он был страшно въедливым человеком. Харитон понимал, что работы очень опасны и необходима чрезвычайная осторожность. Если было необходимо решить крупную проблему, он очерчивал круг более мелких задач, которые ей сопутствовали, и разбирал их самым тщательным образом. Пока не были досконально выяснены все нюансы сопутствующих проблем, он никому не разрешал приступать к решению основной задачи. «Однажды нам надо было решить один важный вопрос. Мы обсуждали его весь день в кабинете Харитона, затем пошли к нему домой, где продолжали дис- куссию до тех пор, пока не пришли к согласию. Он никогда ничего не отвергал, ни одну точку зрения не отбрасывал просто так», – вспоминает Аркадий Бриш. Харитон говорил, что о явлении мы должны знать в десять раз больше, чем требуется в данный момент! Такое отношение к работе даже получило название по его имени – юбизм. С подачи Харитона также к работе стал относиться и весь институт.

Поклонник Гумилёва

Страстью Харитона были стихи, а любимым поэтом – Николай Гумилёв. Харитон знал наизусть огромное количество стихов и под настроение даже разговаривал стихами, декламируя те, что подходили по смыслу к обсуждаемой ситуации. Харитон вёл здоровый образ жизни, не курил, почти не употреблял алкоголь и по утрам завтракал овсяной кашей и вообще довольно мало ел. В 85 лет он спокойно бегал по лестнице, перескакивая через две ступеньки. Плавал, проходил на лыжах по 10–15 км и даже играл в большой теннис. К концу жизни Харитон плохо видел, но он не мог жить без информации, и каждый день ему читали обо всём, что происходит в мире и науке. Умер Харитон 18 декабря 1996 года, не дожив 2,5 месяца до своего 93-летия. Его завещанием всем нам стали слова: «Стремясь к лучшему, не натворить худшего».