Живые легенды

Советский атомный проект: люди и судьбы

О детстве, учебе в университете, а также о своей книге про немецких участников советского атомного проекта специально для «Вестника атомпрома» рассказал физик Рудольф Позе, сын Хайнца Позе, ученого, который одним из первых начал заниматься исследованиями ядерных реакций.

История советского атомного проекта порой напоминает захватывающий детектив и научно-фантастический фильм одновременно — каждый из атомщиков решал уникальные задачи по созданию устройств, даже прототипов которых не существовало, и все это происходило в послевоенное время, в условиях строгой секретности и необходимости добиться успешного результата в кратчайшие сроки. В сети Информационных центров по атомной энергии всегда находится место для таких историй, которые показывают, что участники советского атомного проекта — живые люди. Они заложили основы атомной промышленности в СССР, создавая ее в тяжелые послевоенные годы, но при этом они дружили, ссорились, подшучивали друг над другом и устраивали общие праздники.

Большая физика

«Когда я спрашивал отца, чем он занимался в своей лаборатории, он всегда отвечал: «Мы делали большую физику». Атмосфера секретности была частью их жизни, и ученые не рассказывали о своей работе даже в семье», — вспоминает Рудольф Позе.

Рудольф Позе родился 19 августа 1934 года в немецком городе Галле, где его отец работал в университете. А уже в 1946 году вместе со всей семьей оказался в Советском Союзе.

«Одним из видов репарационных поставок побежденной Германии в СССР было привлечение немецких ученых, техников, работавших по освоению атомной энергии. Среди этих ученых был мой отец, Хайнц Позе. Мы приехали сюда в 1946 году. По моим воспоминаниям, это был февраль, зима — горы снега и холод. Это первое впечатление. А мы приехали в легкой немецкой одежде. Хотя после войны было голодно, и не только в Германии (а там с едой было очень сложно), но нас принимали очень хорошо. Мы заселились на дачи Министерства внутренних дел, и для нас было организовано хорошее питание с утра до вечера. Это, конечно, очень впечатлило. Мы примерно полгода жили на этих дачах, а отец вместе с советскими офицерами вернулся в Германию, чтобы набрать сотрудников для создания будущего института в Обнинске», — делится воспоминаниями физик.

После перехода Советской армией границы с Германией войска должны были уделить особое внимание всему, что имело отношение к немецкому атомному проекту. Это касалось и техники, и документов. И ученых. Игорь Васильевич Курчатов, который в это время уже был руководителем советского атомного проекта, составил целый список людей, на которых нужно было обратить внимание. В этом списке были, например, Манфред фон Арденне, который был потом приглашен в СССР, и Хайнц Позе. После окончания войны целая группа советских ученых прилетела в Германию, в советскую зону, для поиска оборудования и специалистов.

«Мы поселились в Обнинском — так тогда назывался современный Обнинск. Мы жили так же, как и в Германии: праздновали наши традиционные праздники — Пасху, Рождество и так далее. Среди сотрудников будущего института в Обнинске появились, конечно, и советские специалисты, а не только немецкие ученые. И они тоже свои праздники отмечали. Я помню, что 7 Ноября и в Новый год, а также 1 Мая в столовой института устраивались совместные праздники. Собирались всем коллективом. Было угощение, обязательно устраивались концерты. Были люди, которые играли на фортепиано или пели, давали театральные представления. Такая художественная самодеятельность, которая была принята в Советском Союзе, пользовалась популярностью. И наши специалисты охотно включались в нее», — рассказывает Рудольф Гейнцевич.

Новая реальность

Для обучения детей немецких специалистов привлекли поволжских немцев. Но время шло, и старшим детям пришла пора получать высшее образование.

«Для меня еще в школе было ясно, что я хочу заниматься ядерной физикой. Видимо, под влиянием отца — он всегда был для меня примером. А моя старшая сестра, с которой мы учились в одном классе, выбрала биологию. И когда отец попросил разрешения, чтобы мы с ней начали обучаться в высшем учебном заведении, из министерства пришел ответ, что нам разрешено учиться в Саратове. Мы же жили на секретном объекте, и в учебе в Москве нам отказали, потому что было понятно, что там есть большой риск встретиться с иностранцами», — вспоминает Рудольф Позе.

Даже поездки до Саратова и обратно были организованы очень серьезно: туда Рудольф с сестрой добирались вместе с сопровождающим, перед началом каникул они давали телеграмму в Обнинск, чтобы сопровождающий приехал и забрал их.

«В Саратове нам запрещалось посещать аэропорт, железнодорожный и речной вокзалы, чтобы исключить возможность встречи с иностранцами. И нам было запрещено говорить, откуда мы, что делает наш отец. В Саратове нам дали один адрес, по которому мы могли обратиться с любыми вопросами в случае каких-либо сложностей или опасности, и нас там всегда принимали и помогали, если нужно было», — объясняет физик.

В Саратове Рудольф и его сестра провели несколько лет: «Вообще, это была для нас новая реальность, первый выход в настоящую жизнь. Мы же до этого много лет жили на закрытом объекте, всю территорию которого можно было обойти меньше чем за час. Я, например, помню, что, когда мы только приехали в Саратов, боялся не найти путь обратно в наше общежитие. Я не привык ходить по большому городу. Потом мы случайно познакомились и подружились с одной преподавательницей немецкого языка. Она работала в другом институте. Она нас очень хорошо принимала, мы бывали у нее в гостях, знакомы с ее детьми».

Дело жизни

В 1955 году немецкие специалисты уехали из Обнинска. Практически все те из них, кто оставался в СССР, перебрались в Сухуми, а Хайнц Позе остался. Его пригласили в нынешнюю Дубну (тогда это было Иваньково) в только что открывшийся Институт ядерных проблем при Академии наук СССР, который затем переименовали в Объединенный институт ядерных исследований (ОИЯИ).

«Это уже был открытый объект. И нам с сестрой разрешили перевестись в Москву, в МГУ. И я перевелся на физический факультет, а сестра на биологический. И потом уже мои младшие брат и сестра поступили в МГУ. Сестра, правда, не закончила, а брат закончил физический факультет и работал в Дубне, как и я».

Работе в ОИЯИ Рудольф Гейнцевич посвятил много лет. Во второй половине 50-х годов ХХ века семья Позе вернулась в Германию, в Дрезден, но Рудольф продолжал регулярно приезжать в Дубну. В 1990 году он возглавил Лабораторию вычислительной техники и автоматизации ОИЯИ. «Мой выбор специализации — автоматизация анализа данных, получаемых в результате физических экспериментов, — связан с тем, что, когда я писал свою дипломную работу, я делал практическую часть по результатам исследований на циклотроне. В начале своей научной деятельности я занялся физикой высоких энергий. Это продолжение ядерной физики. И я работал с пузырьковыми камерами. В них результаты получаются в виде фотопленок, на которых сфотографированы всяческие взаимодействия частиц. И сначала анализ этих данных проводился под микроскопом, с линейками в руках. Нужно было автоматизировать эти работы. А я попал в это русло и стал наряду с самой физикой заниматься автоматизацией и обработкой полученных экспериментальных результатов. В это время появились первые вычислительные машины. Это было мощное средство для нашей работы. И фактически до конца своей научной деятельности я в этой области и работал. Конечно, сами пузырьковые камеры сейчас ушли в прошлое и не играют особой роли, но это не важно. Основы, которые мы заложили тогда, сейчас широко используются и в других экспериментах», — объясняет физик.

Документальная автобиография

В 90-е годы прошлого века началось рассекречивание некоторых материалов советского атомного проекта, в том числе информации об участии в нем немецких ученых. Эти материалы и стали основой книги Рудольфа Позе «Немецкие ученые и специалисты в советском атомном проекте». Книга, с одной стороны, автобиографична, с другой стороны, основана на архивных и засекреченных исторических документах, то есть опирается на первоисточники.

«Проблема в том, что литературы на эту тему уже много — есть ряд книг и очерков по этой теме, в которых много догадок и предположений. А мне все-таки хотелось понять истину. И когда в 90-х годах вышел многотомный труд «Атомный проект СССР», изданный Министерством атомной энергетики и промышленности, я изучил работы, которые касались участия немецких ученых, специалистов в советском атомном проекте. И вокруг этих точных исторических документов я строил свой рассказ о том, как немецкие ученые и их семьи жили и работали в Советском Союзе», — объяснил Рудольф Позе.