Хороший, плохой, злой… самаритянин
Неолиберальная стратегия развития: в чьих интересах?
«Злые самаритяне: миф о свободной торговле и тайная история капитализма» — книга об экономике, написанная Ха-Джун Чангом, южнокорейским институциональным экономистом, специализирующимся на экономике развития. В своей работе он критикует господствующую экономическую теорию глобализации и неолиберализма.
Неолиберальная экономика — это обновленная версия либеральной, провозглашенной ученым XVIII века Адамом Смитом и его последователями. Она возникла в 1960-е годы и является доминирующим экономическим учением с 1980-х. Либеральные экономисты XVIII–XIX веков считали, что неограниченная конкуренция на свободном рынке служит лучшим способом организации экономики, поскольку заставляет всех участников рынка действовать максимально эффективно. Вмешательство властей считалось вредным, поскольку оно ограничивает давление конкуренции, не позволяя появиться потенциальным соперникам посредством либо контроля над импортом, либо создания монополий.
Неолиберальные экономисты поддерживают положения, с которыми не согласились бы прежние либералы: в первую очередь с некоторыми формами монополий (например, патентами или монополией центрального банка на печать денег) и политической демократией. В целом они разделяют энтузиазм прежних либералов по части свободного рынка. «Несмотря на кое-какие корректировки по итогам целой серии разочарований от применения неолиберальных мер к развивающимся странам за последнюю четверть века, основные принципы — дерегуляция, приватизация и открытие границ для международной торговли и инвестиций — остаются неизменными с 1980-х», — пишет в своей работе Ха-Джун Чанг.
Кто сотворил корейское «экономическое чудо»?
Но богатые и могущественные правительства и институты на самом деле являются «злыми самаритянами»; их намерения могут быть достойными, но их упрощенная идеология свободного рынка и плохое понимание истории приводят их к политическим ошибкам. В качестве примера Ха-Джун Чанг приводит Южную Корею.
«Неолиберальная элита хочет заставить нас поверить, что в годы «экономического чуда» (1960–1980 гг.) Корея следовала неолиберальной экономической стратегии развития. В реальности все было иначе. Все это время в Корее поддерживались отрасли промышленности, избранные правительством после консультации с частным сектором, действовали протекционистские законы, процветало субсидирование и другие формы правительственной поддержки, пока индустрия не «доросла» до того, чтобы стать конкурентоспособной на международном уровне. Правительству принадлежали все банки, так что оно выдавало кредиты для ведения бизнеса. Некоторые крупные проекты реализовывались непосредственно государственными предприятиями, но в целом страна придерживалась прагматического, а не идеологического отношения к вопросу о государственной собственности. Если частное производство не вкладывалось в важные для страны отрасли, то правительство без сомнения учреждало на его месте государственное предприятие. Если какие-то частные фирмы плохо управлялись, правительство часто отбирало их, реструктуризировало, после чего обычно (но не всегда) снова продавало частникам», — пишет Ха-Джун Чанг.
Кроме того, корейское правительство обладало полным контролем над скудным валютным ресурсом (за нарушение валютного законодательства предусматривалась даже смертная казнь). В сочетании с тщательно продуманным списком приоритетов использования валюты такой подход обеспечивал ее использование для импорта жизненно необходимых оборудования и сырья. Правительство Кореи полностью контролировало и зарубежные инвестиции, приветствуя их в одних отраслях, но полностью защищая другие сектора, — все в соответствии с национальным планом развития. Оно также закрывало глаза на нарушения международных патентов, поощряя «обратный инжиниринг».
То есть, другими словами, корейское «экономическое чудо» было результатом разумной и прагматичной смеси рыночных стимулов и государственного управления. И история указывает на то, что практически все ныне экономически развитые страны не то что не чурались протекционизма, но активно его применяли, как и прочие меры, способствовавшие развитию собственной, а не соседней промышленности и экономики. И тому немало примеров.
Для чего «отбрасывать лестницу»?
Принуждая слабые нации к свободной торговле при помощи колониализма и неравных договоров, богатые страны сохраняли у себя довольно высокие пошлины, особенно в части промышленных тарифов. Например, Британия, родина свободной торговли, до середины XIX века, когда она действительно обратилась к свободному рынку, была одной из самых протекционистских стран в мире. В 1860–1870-е годы в Европе действительно существовало подобие свободной торговли. Однако этот период был весьма коротким. С 1880-х годов большинство европейских стран начинают снова возводить барьеры, частично для того, чтобы защитить своих фермеров от импорта дешевых пищевых продуктов из Нового Света, а частично для поддержки собственной зарождающейся тяжелой и химической промышленности — производства стали, химикатов и механизмов.
Даже Британия — главный организатор первой волны глобализации — отказалась от свободной торговли и в 1932 году вновь ввела ввозные пошлины. Причиной стало начало упадка экономического превосходства империи, которое, в свою очередь, было вызвано успехами протекционистской экономики стран-конкурентов, особенно США, развитием у них собственных новых отраслей промышленности. Таким образом, история первой глобализации рубежа XIX–XX веков оказывается полностью переписанной в угоду ортодоксальному неолиберализму. Мало внимания уделяется истории протекционизма современных богатых государств, а империалистские источники укрепления мировой интеграции развивающихся стран нашего времени вообще почти не упоминают. Отказ Британии от свободной торговли, которым завершился этот эпизод, тоже преподносится предвзято. Редко говорится о том, что причиной этому стало как раз успешное применение протекционизма в странах-конкурентах.
Почему же богатые страны не рекомендуют развивающимся странам те стратегии, которые так хорошо послужили им самим? Почему они выдумывают какую-то фантастическую историю капитализма, притом довольно плохо? В 1841 году немецкий экономист Фридрих Лист подверг Британию критике за проповедь свободной торговли в других странах, в то время как само это государство добилось экономического господства благодаря высоким пошлинам и чрезмерному использованию субсидий. Он обвинил британцев в том, что те «отбрасывают лестницу», по которой сами вскарабкались на ведущие экономические позиции: «Это очень распространенная хитрая уловка: когда кто-то достигает вершины могущества, он отбрасывает лестницу, по которой на эту вершину попал, чтобы лишить других возможности присоединиться к нему».
Станут ли «добрые» богатыми?
Сегодня в богатых странах определенно есть такие люди, которые проповедуют бедным свободную торговлю только для того, чтобы завладеть как можно более жирным куском их рынка и предотвратить возникновение возможных конкурентов. Они говорят: «Делайте так, как мы говорим, а не так, как мы поступали сами» — и являются своего рода «злыми самаритянами», пользуются бедственным положением других.
В 2008 году книга «Злые самаритяне» была включена в список из 23 «крамольных» книг, выпущенный Министерством национальной обороны Южной Кореи. Перечисленные в списке книги нельзя читать или хранить на военной базе. Министерство утверждало, что это может вызвать непонимание читателями идей свободной рыночной экономики, а также что книга пропагандирует антиправительственную и антиамериканскую идеологию.
Таким образом ясно видно, что те знания, которые противоречат экономическим интересам стран-гегемонов, уничтожаются, запрещаются с одной целью — чтобы они не мешали обогащаться за счет менее развитых стран. Что, в свою очередь, дает возможность странам, которые станут «добрыми самаритянами», занять давно востребованную нишу.
