«Важно сохранять культуру и вовлеченность сотрудников»

Дмитрий Сакелариди, гендиректор «Русатом Стекловолокно», — о прошлом, настоящем и будущем предприятия

В декабре 2022 года Композитный дивизион Росатома приобрел активы американской группы Owens Corning — подразделение в Беларуси и два предприятия в России, в том числе завод в городе Гусь-Хрустальный Владимирской области (неофициальной столице российской стекольной отрасли). На предприятии, получившем название «Русатом Стекловолокно», производят коррозионностойкое стекловолокно и стеклоткани различного назначения. О том, почему коллектив с 80-летней историей и передовой корпоративной культурой идеально дополняет «большой Росатом», «Вестнику атомпрома» рассказал генеральный директор предприятия Дмитрий Сакелариди.

— Дмитрий Николаевич, производство стекловолокна — новая область деятельности для Росатома. Познакомьте наших читателей с основными особенностями вашего предприятия.

— Мне кажется, что читателям будет интересно узнать и историю предприятия. Производство стекловолокна было запущено в 1943 году, а стеклоткани начали производить в 1970-х. В 2004 году завод вошел в международную группу Saint-Gobain, а в 2007-м был приобретен американской компанией Owens Corning, которая является одним из глобальных отраслевых лидеров. У нас появилась современная производственная линия, включающая новую автоматизированную печь, что позволило нам закрепить лидерство в сегменте, производя до 40% российского стекловолокна, и в целом стать одной из самых эффективных площадок в составе группы, где показатель EBITDA составлял до 40%, но бывало, что достигал и 60%.

Наш приход в Росатом видится мне совершенно логичным: стекловолокно используется в качестве армирующего материала для композитов, наряду с углеродными, арамидными, базальтовыми волокнами, а в России производств, аналогичных нашему, нет. Мы производим уникальную продукцию по технологиям мирового уровня, соответствующую по качеству высочайшим требованиям.

В Гусь-Хрустальном на сегодняшний день мы выпускаем примерно 55 тыс. тонн стекловолокна во всех видах продукции с плотностью от 200 tex (это единица измерения, указывающая на вес 1 км нити). Особенность производства в том, что волокна в процессе производства не накапливаются в виде массы, а немедленно вытягиваются и наматываются на бобины подобно пряже: получается так называемый ровинг, один из видов нашей продукции. Следующий передел — это отрезки мерной длины, так называемые чопсы, тоже наша продукция. Наконец, ровинги могут быть сплетены в стеклоткань — это третий вид наших изделий.

— Были ли сложности при переходе предприятия на работу в новых условиях, в том числе связанные со сменой собственника?

— Кто скажет, что сложностей при переходе предприятия новому собственнику не бывает, будет лукавить. Но я уверен в коллективе завода и в надежности тыла, который в состоянии обеспечить Росатом. Перед нами стоит комплексная задача, но, во-первых, как я уже сказал, мы знаем свое дело, свой завод; во-вторых, за нами технологическая экспертиза Росатома; в-третьих, в мире достаточно высокоразвитых государств, открытых к сотрудничеству с нами; и, наконец, в России быстрыми темпами налаживаются программы импортозамещения.

Одним из важнейших производственных активов нашего предприятия является печь (для расплава стекломассы). В 2022 году наступал срок ее холодного ремонта, но при обследовании мы убедились, что запас прочности ключевых элементов еще достаточный. В июне 2024 года мы проведем очередное обследование, и если увидим возможность продлить эксплуатационный период еще на год, то подготовимся к останову для холодного ремонта в 2026 году. Времени достаточно, мы уверены, что вместе с коллегами из Росатома успеем достойно подготовиться к решению этой важной задачи. Есть опыт, есть компетенции — все реализуемо.

Благодаря импорту определенных элементов из дружественных стран, мы смогли продолжить производство бушингов (фильерных питателей) — это важный изнашиваемый в процессе эксплуатации элемент, благодаря которому и получается волокно: через микроскопические отверстия расплав шихты выдавливается благодаря центробежной силе и превращается в волокна.

Если приводить примеры локализации, то песок, нужный нам, мы используем российский, так как соответствующий карьер находится недалеко от нашей площадки. Все компоненты шихты в настоящий момент отечественного происхождения. Решили и вопросы с упаковкой, перейдя на использование локальной продукции. Среди целей 2024 года — запуск новой автоматизированной системы управления производственными процессами, которую для нас создает российская компания.

Еще один важный аспект работы предприятия — все вопросы химии при производстве так называемых замасливателей (комбинации компонентов, которые наносятся на волокна для придания им нужных свойств). Если говорить о проблемах с импортом, то у нас уже есть собственный опыт в вопросах смены поставщиков: например, 10 лет назад мы столкнулись с отказом контрагента поставлять нам каолин, но наладили закупку альтернативного источника сырья у российского производителя. Обеспечение химии замасливателей, которые и определяют свойства волокна, — самая сложная работа. Мы и здесь работаем с дружественными государствами и свои потребности закрываем. Импорт — это совершенно нормально, но не может не радовать, что в России ускоренными темпами формируется импортозамещающая программа по малотоннажной химии. Рассчитываем на результаты по интересующим нас направлениям к 2030 году.

Возвращаясь к тому, с чего начал, отмечу, что оптимизм внушает большая системная работа, которую ведет Росатом, в том числе и в импортозамещении химической продукции. Мы максимально настроены на взаимодействие и в рамках Композитного дивизиона, и по линии научно-исследовательских организаций. Уверен, что ноу-хау нашего предприятия могут оказаться полезны госкорпорации. У нас есть замечательные химики, мы готовы при необходимости поработать и над импортозамещением для других предприятий — ведь именно так и достигается синергия.

— Сложно ли было коллективу с производственной культурой, сформированной международным холдингом, влиться в Росатом?

— Росатом — это тоже международный холдинг, поэтому о большой разнице производственных культур говорить не приходится. Даже так: производственная культура всех успешных компаний одинакова. Разумеется, адаптироваться в ряде вопросов действительно потребовалось, и этот процесс продолжается. Однако здесь важно сделать уточнение: в конечном итоге дело в людях, главная ценность любого предприятия — это коллектив. На нашем заводе люди работают целыми династиями, они переживают за результат, гордятся тем, что делают важное дело для страны. Можно пытаться привносить любые ценности, но они должны ложиться на плодородную почву.

Конечно, когда ты руководишь эффективным предприятием, то тебя беспокоят любые перемены. Приход Росатома, глобальной высокотехнологичной компании, успокоил и меня, и коллектив — у госкорпорации имя, которому доверяют. Почему мне кажется, что мы хорошо совпадаем с Росатомом в части философии? Потому что мы, как и Росатом, всегда ставим во главу угла безопасность. Высокая вовлеченность коллектива, система менеджмента качества, производственные политики — все как в госкорпорации.

Однако есть определенные аспекты, на которые Росатому, с моей точки зрения, необходимо обратить внимание, и прежде всего в понимании того, что внедрять новые политики на успешно действующих предприятиях, которые ранее входили в состав международных холдингов, необходимо постепенно.

Мы всегда полагали, что являлись лидерами композитной отрасли, но, войдя в Композитный дивизион Росатома, увидели еще большие перспективы развития. Фронт работы определен: у нас большой потенциал для гармоничной интеграции, но, как и всегда и везде, чему-то еще только предстоит научиться друг у друга. Мы знаем, чего ожидают от нас, но у любой приобретаемой структуры тоже есть ожидания.

— В чем именно заключаются ваши ожидания?

—Как я уже отметил выше, мы можем многое дать Композитному дивизиону и Росатому в целом. Мы хотим внести свой вклад в расширение компетенций дивизиона, реализовать проекты такого масштаба, доступ к которым открывается только тогда, когда ты — часть огромной международной корпорации.

Чтобы эти ожидания стали реальностью, важна мотивация работников, как материальная, так и моральная, соотнесенная со сложившимися традициями. В силу уникальности производственной линии, ее специфики, нам необходимо сохранить коллектив специалистов. По многим позициям людей с нужными нам компетенциями мы не найдем, поскольку в России их попросту нет.

Но и этого мало: важно сохранять культуру, вовлеченность в процессы, чтобы сотрудники чувствовали свою сопричастность к общему делу, и делать так, чтобы каждый на своем рабочем месте понимал свою ценность. Мы должны успешно конкурировать с предприятиями стратегических отраслей российской экономики, а значит, мы должны индексировать зарплату, совершенствовать систему премирования, расширять соцпакет, улучшать условия труда и т.д.

Наше предприятие известно как хороший работодатель не только благодаря уровню оплаты труда. Многое делается для развития социальной сферы: бесплатное качественное питание, транспорт, охрана труда, страхование. Обеспечиваем спецодеждой и СИЗ, создаем условия для эффективной работы — словом, делаем все, чтобы сотрудники чувствовали уважение к себе со стороны работодателя. Я вижу здесь еще одну очевидную точку соприкосновения с Росатомом. В госкорпорации выстроена работа с атомными городами, нам бы очень хотелось, чтобы она масштабировалась и на отдельные предприятия, которые тоже важны, но не являются градообразующими.

— Есть ли возможность подготовки молодых кадров для замены выбывающих по объективным причинам работников?

— Владимирский университет готовит для нас инженеров, в самом Гусь-Хрустальном есть стекольный колледж, в котором ведется подготовка по рабочим специальностям. Мы плотно работаем с ними, приглашаем ребят, которым остается год-два до окончания, на производственные практики. Из десятка — двух-трех наиболее перспективных стараемся привлечь к нам. Однако молодые кадры зачастую считают, что где-то (по их мнению) можно заработать легче и быстрее, чем на предприятии круглосуточного цикла.

Ответить на этот запрос — наша задача, и возможно, что нам сможет помочь опыт Росатома в привлечении молодежи на свои площадки, в корпоративных программах, мотивационных идеях. Уже сегодня мои коллеги на уровне Композитного дивизиона активно вовлечены в процессы мотивации кадров. Однако подчеркну, что набор и даже быстрое обучение молодежи нас не выручит и главное для нас сегодня — это сохранить доверительные отношения с квалифицированными опытными работниками.

— Пришлась ли коллективу по нраву методология Производственной системы «Росатом»?

— Да. Мы знакомы с идеями Производственной системы «Росатом» уже много лет, так как у нее достаточно зарубежных аналогов, один из которых (TPM) был внедрен и у нас. Как и многие, мы встретили предложение о внедрении программы TPM с удивлением: а зачем, все же работает? Тем не менее мы в итоге прошли этот процесс с хорошей консалтинговой поддержкой, по сложившейся методологии, с опытом преодоления сложностей и подводных камней. Был системно решен вопрос вовлечения персонала — от топ-менеджеров до каждого сотрудника. Вместе с руководством компании мы приезжали на очередной завод, где шли выявлять и исправлять недочеты. Я в составе европейской команды отработал так несколько дней на нескольких заводах, а потом такая же команда приехала работать и к нам. Вся эта методология, когда определяются и выполняются пилотные проекты, затем они масштабируются и постепенно желание делать работу лучше охватывает каждого, была нами тогда успешно пройдена, прижилась и продолжает действовать.

Одним словом, идеи Производственной системы «Росатом» нам прекрасно знакомы, и мы пришли в Росатом, уже разделяя эти идеи. Для нас это не корпоративный ритуал, а часть жизни. Надеюсь, и наш опыт помогает Росатому: мы летом посетили Завод углеродных и композитных материалов в Челябинске и, пройдя командой руководителей со многих площадок, тоже нашли там возможности для улучшения.

— Каков рынок сбыта для вашей продукции: это лишь кооперация в составе Композитного дивизиона или более широкое поле деятельности?

— Начиная с 2012 года мы работали с широким рынком: наше стекловолокно используется во множестве отраслей. Самый большой сегмент — ветроэнергетика. Объем российского рынка, конечно, пока не сопоставим с уровнем мировых лидеров. Тем не менее на новой площадке Росатома по выпуску лопастей ветрогенераторов в Ульяновске будет использоваться и наше стекловолокно. Мы вместе с Росатомом смотрим на глобальный рынок, где колоссальные объемы строительства ветроэлектростанций, — это тоже возможность роста.

Большой потенциал потребления изделий из стекловолокна имеет строительный сектор. В России уже сейчас популярна композитная арматура. Если в 2008 году мы продавали порядка 1 тыс. тонн, то за десятилетие рынок вырос до 35 тыс. тонн. В США композитную арматуру продвигали долго и последовательно в специализированные сегменты: строительство мостов, высотные сооружения и т.д. Мы преуспели благодаря другой стратегии. У нас по-прежнему в промышленном строительстве не очень знают о существовании этого материала и предпочитают металл. Но наша бизнес-модель взаимодействия с розницей для частного строительства, с продвижением через сети строительных магазинов, показала огромный потенциал.

Есть и ряд возможностей продвижения стекловолокна в составе материалов и комплексных решений Композитного дивизиона. Например, для авиационных композитов стекловолокно значимой роли не играет, в этом сегменте рынка необходимо углеволокно, но есть гибридные решения с сочетанием стекловолокна и углеволокна, что позволит удешевить продукцию, обеспечить новые свойства. В той же строительной индустрии тоже очень много комплементарных решений: производя конструкционные материалы, в сочетании с продукцией предприятий по выпуску каменной ваты, мы могли бы предложить сэндвич-решения: объемы строительства объектов в Росатоме представляют интерес для сбыта. Большое направление, в значительной мере исторически формировавшее рынок стеклотканей, — судостроение, активность Росатома в возрождении судостроительной программы также перспективна для нас.

Мы видим, что рынок растет в целом на 3–5% в год. Уже сегодня Россия импортирует большие объемы стекловолокна различных типов из Китая, разным отраслям промышленности его не хватает. Когда вслед за растущим рынком нам потребуется масштабировать наше производство, и если при этом ценовая ситуация будет аналогична, то нужно будет рассматривать различные варианты: по максимуму использовать возможности нашей площадки в Гусь-Хрустальном (мы можем разместить несколько печей, территория и энергообеспеченность позволяют), а также рассмотреть привнесение технологии на уже существующие предприятия.

По моему мнению, развивать направление нужно, действительно обеспечивая технологическую независимость по всем необходимым позициям, — учитывать весь спектр мировых достижений, но при этом не зависеть от конъюнктуры, чтобы производить материал в достаточном количестве. Отмечу, что в дополнение к потенциалу того компетентного коллектива, что сложился на нашем предприятии в Гусь-Хрустальном, мы активно работаем с R&D-центром Композитного дивизиона Росатома, что позволяет нам ориентироваться во всех вопросах развития рынка композитов, решать собственные задачи и вносить свой вклад в развитие композитного направления Росатома.