Пять лет до столетия

Старейший проектный институт атомной отрасли отмечает юбилей

В то время как атомная отрасль нашей страны готовится к 80-летнему юбилею, а первой в мире АЭС исполнилось 70, коллектив Санкт-Петербургского филиала «Атомэнергопроекта» встречает уже 95-летие. В этом нет парадоксов: организация, начавшая работу с теплоэнергетикой еще при ГОЭЛРО, была призвана в отрасль как уже состоявшаяся проектная команда. О сегодняшнем дне и перспективах «Вестнику атомпрома» рассказал руководитель организации — заместитель директора Санкт-Петербургского филиала АО «Атомэнергопроект», технический директор Санкт-Петербургского проектного института Алексей Четкин.

— Алексей Владимирович, каковы сегодняшние возможности института, сохраняется ли способность к реализации комплексного проекта АЭС под ключ, самостоятельно или в кооперации с другими проектными организациями Росатома?

— В настоящий момент Санкт-Петербургский филиал «Атомэнергопроекта» — Объединенного проектного института Росатома — разрабатывает проектную документацию для более чем десяти энергоблоков. Ранее нам не приходилось выполнять такой объем работ единовременно, задействованы все ресурсы нашего коллектива, и мы привлекаем коллег из Москвы и Нижнего Новгорода, а также филиалов, расположенных в таких городах, как Сосновый Бор, Нововоронеж, Десногорск и др.

Работа требует много сил не только потому, что проектов много. Казалось бы, технология проектирования уже на стадии технического проекта позволяет сформировать 3D-модель энергоблока с высокой детализацией — и на этой основе получить рабочую документацию. Даже при наличии типового проектного решения и цифровой модели сдерживающий фактор в том, что для каждого конкретного блока требуются свои изменения. Есть отличия в процедурах взаимодействия с различными заказчиками, разный порядок оформления и предоставления документов и т. д. Мы работаем во множестве информационных систем, существенно дорабатываем информационную модель и 3D-модель каждого конкретного проекта и выпускаем рабочую документацию, соответствующую требованиям конкретных заказчиков. Именно этот индивидуальный подход требует значительных трудозатрат.

Проекты Росатома сегодня реализуются по всему миру, а также в России: например, в активной фазе реализации — блоки на Ленинградской АЭС. Четыре блока АЭС «Эль-Дабаа» в Египте, которые возводятся параллельно, — это одна из крупнейших атомных строек в мире. Также мы обеспечиваем рабочей документацией блоки № 7 и 8 Тяньваньской АЭС и блоки № 3 и 4 АЭС «Сюйдапу» в Китайской Народной Республике. Это проект АЭС-2006, референтные блоки по которому уже действуют на Ленинградской и Белорусской АЭС. Два энергоблока АЭС «Пакш-2» в Венгрии также сооружаются по проекту АЭС-2006, он адаптирован к европейским нормам и требованиям.

Проект «Пакш-2» оказался для нас серьезным вызовом, поскольку венгерская сторона  не только контролирует качество готовой проектной документации, но и сформулировала требования к процессам создания проекта, то есть проверяет качество в процессе разработки документации. Уже в конце этого года намечен «первый бетон», мы разрабатываем документацию для этого ключевого события. Но это событие предстоящее, а уже достигнутые успехи венгерской площадки — это защита технического проекта, а также разработка лицензионной документации и получение лицензии на сооружение АЭС. Санкт-Петербургский проектный институт получил лицензию на сооружение российского проекта АЭС в Европе, пройдя все строжайшие квалификации, комиссии и надзоры.

Египетский проект АЭС «Эль-Дабаа» — это другие вызовы, поскольку должны быть учтены особенности и требования заказчика в архитектурных решениях. Кроме того, северное побережье Африки — это очень влажный и жаркий климат, пылевые бури, соленое море, все это должно быть учтено в технических решениях, дополняющих проект блока —  аналога ЛАЭС-2. Также мы, как часть единой команды объединенного института «Атомэнергопроект», участвуем и в других проектах Росатома — это АЭС «Аккую» в Турции, «Куданкулам» в Индии, «Руппур» в Бангладеш. Выполняем рабочую документацию для этих объектов.

Кроме проектирования типовых блоков ВВЭР-1200, мы задействованы и в новых проектах, в частности в проекте по замыканию ядерного топливного цикла «Прорыв», ведем разработку документации для новейшего блока на быстрых нейтронах БН-1200, который планируется к реализации на Белоярской АЭС. Будем участвовать в работах по АЭС малой мощности, которая планируется к реализации в Узбекистане, — три энергоблока, каждый с двумя реакторами РИТМ-200Н — суммарно 330 МВт (эл.) мощности.

Справляться с этим объемом проектных работ помогает кооперация между институтами Росатома, площадками в Москве, Санкт-Петербурге и Нижнем Новгороде, объединенными в рамках единого института. Организационно работа по объединению завершена, в настоящее время идет стандартизация процессов — формирование правил и технологий проектирования. Кроме трех крупнейших площадок, в эту систему вошли и наши региональные филиалы — проектные структуры при АЭС, например в Балакове, Десногорске, Нововоронеже и т. д.

— В какой мере новые информационные технологии помогают ускорить работу на этапе строительства?

— В процессах сооружения каждого ядерного объекта мы принимаем непосредственное участие как генеральный проектировщик: строительная организация работает по нашему проекту, получает рабочую документацию, опирается на 3D-модель, без которой мы сегодня уже не работаем, выпуская всю документацию на ее основе. Понятно, что строитель не носит с собой персональный компьютер — он пользуется рабочими чертежами, напечатанными на бумаге. Модель используется для аналитики, строительного контроля, подготовки заданий, для обсуждения корректирующих мероприятий, вопросов оптимизации сложных монтажных операций и т. д.

Развитие этого направления, которое отразится и на эффективности всей стройки, — это формирование полноценной информационной модели объекта в общем; 3D-модель — это лишь ее часть. Информационная модель дополняется полным набором проектных позиций, единиц оборудования, находящегося на АЭС, с перечнем атрибутов. Это основные технические характеристики единицы оборудования, классификация по системе безопасности, по каналам электроснабжения, по сейсмике и т. д. Это важный инструмент для будущей эксплуатации, он позволит проводить ремонты и модернизации, обеспечит отслеживание связей и влияний элементов оборудования друг на друга, проведение анализа в целях безопасной эксплуатации.

Возвращаясь к процессам стройки и возможностям ускорения процессов: кроме информационных технологий в проектных решениях, мы пользуемся ПСР-инструментами. У нас действует подразделение, которое применяет методологию ПСР для оптимизации процессов проектирования, ищет в нашей деятельности так называемых «красных ежей» — проблемные зоны. Процессы картируются, определяются и устраняются проблемные точки.

Некоторые ПСР-решения, применимые непосредственно на стройплощадке, мы можем увидеть на стадии проектирования: они закладываются в проекте и предлагаются подрядчикам к реализации. В этом аспекте мы активно взаимодействуем с подрядными организациями. Предлагаем улучшения, например операцию по одноэтапному подъему купола внутренней защитной оболочки, как было сделано недавно на блоке АЭС «Сюйдапу» в Китае. Стандартная технология подъема — это сборка и установка вначале «юбочной части», затем укрупнение и монтаж «тюбетейки». При новом подходе было выполнено укрупнение всей конструкции купола на уровне нулевой отметки, установлены системы освещения, спринклерная и другие системы, и затем вся конструкция установлена за одну монтажную операцию. Это позволило значительно сократить сроки сооружения, повысить безопасность работ.

Другой пример — подготовка укрупненных армокаркасов для зданий, сооружений, фундаментных плит. Строители не вяжут арматуру непосредственно на конструктиве, на высоте, а собирают каркас на площадке и устанавливают на место. Это также позволяет сильно сократить сроки. Продумывая и оценивая эти и другие решения, мы, как генпроектировщики, постоянно взаимодействуем с подрядными организациями, оцениваем их технологические возможности.

Схожие подходы используют не только российские, но и зарубежные подрядные компании, с которыми мы взаимодействуем при строительстве объектов за границей. Например, коллеги из КНР укрупняют металлоконструкции — лестничные пролеты с площадками маршей, трубные блоки. На проекте в Египте мы также выстраиваем взаимодействие с подрядными организациями, опираясь на сформированные регламенты, выстраивая процессы обмена исходными данными, внесения изменений в рабочую документацию. На все есть регламенты, которые разработаны с учетом многолетнего опыта, сделанных и исправленных ошибок. В их основе — наш опыт взаимодействия с заказчиком во время создания первых блоков Тяньваньской АЭС, и я бы предложил считать этот опыт, дополненный на новых объектах, эталонным для отрасли. Приступая к созданию нового проекта, организуя дирекцию по сооружению, нужно проходить чек-лист с полным перечнем процедур взаимодействия участников проекта. А составить этот чек-лист можно на основе перечня процедур, действующего на проектах сооружения АЭС в Китае.

— При загрузке проектами АЭС есть ли возможность диверсифицироваться, дополнительно выполнять заказы для внешнего рынка?

— Как большая организация в контуре Росатома, мы исходим из стратегических целей госкорпорации, и все три цели для нас актуальны: и международный рынок, и снижение себестоимости и сроков работ, и новые продукты. Но новые продукты — это и постоянное совершенствование нашего основного проекта АЭС-2006, и развитие новых направлений атомных реакторов. Диверсификация деятельности для нас актуальна в рамках стратегических целей. Для свободного творческого поиска, например в сфере тепловой энергетики, у нас нет ресурсов, и вряд ли они появятся, поскольку уровень высокой загруженности в атомной отрасли сохраняется, и нам требуется даже усиливать коллектив, чтобы выполнять задачи Росатома. Но задачу развития, освоения дополнительных ниш мы не снимаем с повестки, и творческий потенциал коллектива позволяет выполнять задачи на других направлениях — это промышленные объекты, ЖКХ, объекты химической промышленности и т. д. Тем не менее наше традиционное направление по тепловой энергетике особо актуально и дорого как память, и в случае необходимости мы готовы взять подобный проект.

— Сложилось ли разделение труда между основными проектными подразделениями в рамках единого «Атомэнергопроекта» и какова ниша «ленинградских» институтов? В процессе слияния институтов с их традициями происходит ли слияние проекта типового энергоблока в единый российский проект?

— На сегодняшний день объекты на стадии сооружения или даже физического пуска сопровождаются преимущественно теми командами, которые эти проекты разработали и вели. «Руппур», «Аккую» и Курскую АЭС по большей части курируют московский и нижегородский институты. Объекты в Китае, Венгрии, Ленинградскую АЭС — санкт-петербургский институт. Но поскольку на всех этих объектах нужны дополнительные работы и мы находимся в условиях ограниченного трудового ресурса, мы привлекаем инженеров-проектировщиков из Москвы и Нижнего Новгорода, и так же действуют коллеги в Москве и Нижнем, задействуя нас при разработке документации по своим проектам.

Что касается будущего единого проекта — облик такого проекта сформирован, уже выбрана пилотная площадка — Смоленская АЭС-2. Проект формируется общей командой Объединенного проектного института, которой управляет Леонид Лебедев. В едином проекте реализована компиляция лучших решений «московского» проекта (например, архитектура зданий и сооружений) и технологических решений «петербургского» варианта АЭС-2006 — системы безопасности и т. д. При этом мы сохраняем подход, когда любой значимый элемент в едином проекте позволяет иметь вариативность. Например, для российских АЭС мы предусматриваем технологически независимые решения по турбинному острову. Но если работаем с инозаказчиком, то сможем «вписать» турбину любого стороннего производителя.

В целом, чтобы весь проект АЭС российского дизайна был технологически независим, мы видим необходимость развивать российское производство электротехнического оборудования, средств автоматизации. Когда зарубежные заказчики увидят надежную работу этих систем, то смогут выбирать в том числе российское решение — вопрос технологической независимости актуален не только для России.

— В какой степени вы технологически независимы и «импортозамещены» в программных средствах проектирования, конструирования?

— Мы на сегодняшний день уже не пользуемся программным обеспечением зарубежных корпораций, которые отключили использование лицензий на территории нашей страны. Лицензии, которые у нас имеются в наличии, либо бессрочны, либо долгосрочные, и санкционная политика на нас не оказывает заметного влияния. Для возможности иметь выбор мы работаем и с импортонезависимыми продуктами, такими как системы управления инженерными данными.

Что касается разработки проектной и рабочей документации — пока весомых альтернатив зарубежным системам нет. Мы осваиваем на отдельных локальных задачах наиболее продвинутый продукт российской разработки, даем разработчикам обратную связь. Но на данный момент объем и темп работ, которые мы выполняем, не позволяет нам полностью перейти на этот пакет. Разработчики внимательно прислушиваются к нашим просьбам и дорабатывают продукт. Надеемся, что благодаря такому взаимодействию в распоряжении российских проектировщиков появится полноценная САПР-система для объектов наивысшего уровня сложности, таких как АЭС.

— Каким образом решается кадровый вопрос?

— По инженерным специальностям мы активно взаимодействуем с политехническим университетом Санкт-Петербурга, наше научно-конструкторское управление работает с Нижегородским политехом.

На базе петербургского Политеха организована передовая инженерная школа. В программу обучения включены темы, которые для нас актуальны. Даем вузу обратную связь, когда получаем молодых специалистов, и понимаем, какие знания можно было передать еще на этапе студенческой скамьи. Наши специалисты ездят в университеты, проводят лекции, а также агитацию среди выпускников и просто студентов, чтобы проходили у нас практику и выбирали нас как работодателя. При этом мы довольно популярны у выпускников — нам помогают имидж Росатома, достойные условия труда, рыночный уровень заработной платы. Предлагаем много дополнительных плюсов к условиям работы — социальное и медицинское страхование, возможность зарубежных командировок. Есть примеры, когда работники, уже состоявшиеся у нас, находят какие-то предложения и уходят. Например, так было с частью команды, которая занималась проектом финской АЭС «Ханхикиви». Тот коллектив прошел уникальную школу, имел критические знания, и соответствующие специалисты оказались очень востребованы. Проектные институты крупнейших компаний России действительно охотились на наших работников. Но немало из них вернулись, поскольку ни объектов нашего масштаба, ни обещанных условий не нашли.

На сегодняшний день технология разработки проектной и рабочей документации стала более сложной, возросли требования заказчиков к документации. Рост численности нам необходим. Мы работаем над тем, чтобы заблаговременно подготовить все нужные для нас кадры — в первую очередь «строительные», затем дефицитных проектировщиков водоснабжения и канализации, специалистов по сетям и коммуникациям.

— В какой мере коллектив научился работать не только с российскими, но и с зарубежными подрядными организациями?

— На примере взаимодействия с Китаем: все блоки успешно сооружались силами китайских подрядных организаций; с нашей стороны на первых порах предоставлялись консультационные услуги, шефмонтаж и контрольная функция. В других проектах используется российский коллектив строителей дочерних строительных организаций отрасли с дополнением его возможностей силами местных строительных компаний. Может быть оправданным и разделение труда в задачах проектирования. На первых блоках в КНР мы выполняли полный объем проектных работ; на последующих — мы проектируем ядерный остров, а турбинный — за китайским проектировщиком. Известно, насколько динамично развивается силовое машиностроение в Китае — неудивительно, что КНР стремится дополнить российский энергоблок своим турбоагрегатом.

— Что пожелаете коллективу-юбиляру, которому до столетия осталась лишь пятилетка?

— Нам действительно в сентябре этого года исполняется 95 лет. Пожелания коллективу — в первую очередь здоровья; если будет здоровье, то будет больше сил и времени, которые можно посвятить любимому делу. Желаю каждому найти увлечения и хобби, которые помогают разгружаться от наших тяжелых задач. В моем наборе таких интересов хоккей с шайбой, я сам играю в команде нашего института, мы принимаем участие в чемпионатах Росатома. Также увлекаюсь мотоспортом; приехать на работу или вернуться после сложного совещания на мотоцикле — это большое удовольствие и отдых, возможность «выветрить» усталость.

Желаю всем успехов и семейного благополучия. Многие из наших сотрудников не часто видят семью, мы проводим много времени в командировках, и между поездками надо как можно больше проводить времени с родными и близкими.