Фактор облучения

Так уж совпало, что десятая юбилейная конференция по радиационной защите и радиационной безопасности проходила как раз в те дни, когда свой юбилей отмечала вся атомная отрасль страны. Три дня в Москве и Обнинске свои доклады представляли 240 делегатов, и, безусловно, это стало весомым вкладом в копилку знаний в сфере обеспечения ядерной и радиационной безопасности. Знаковым стало и то, что в эти дни завершилась реализация федеральной программы «Обеспечение ядерной и радиационной безопасности на 2008 и на период до 2015 года», более известной как ФЦП ЯРБ-1. Ученые и специалисты атомной отрасли подвели итоги семилетней работы федеральной программы.

 Крупнейшие проекты ФЦП ЯРБ-1:

• Решение проблемы теченского каскада водоемов

• Ликвидация радиоактивного озера Карачай

• Создание уникального производства

МОКС-топлива для «быстрых реакторов»

 

Ядерная и радиационная безопасность обеспечивается кропотливой и технически сложной работой. Сегодня Росатом может полностью, без финансового участия государства, решать задачи безопасного обращения с вновь образующимися ОЯТ и РАО. Но груз накопленных за почти семьдесят лет работы атомной отрасли проблем был чрезвычайно велик. К 2007 году в результате реализации ядерных программ прошлого периода сложившуюся ситуацию в области ядерного наследия можно было охарактеризовать как критическую.

Многие виды отработавшего ядерного топлива никогда не вывозились с площадок организаций. Это Ленинградская, Курская, Смоленская и Билибинская АЭС, крупные ядерные центры в Москве, Обнинске и Димитровграде. Показатели за- полнения хранилищ ОЯТ на атомных электростанциях были близки к критическим.

Ситуация с объемами накопленных радиоактивных отходов и темпами их нарастания была просто удручающей. Три четверти радиоактивных отходов находилось в открытых водоемах –хранилищах, не изолированных от окружающей среды. Опыт вывода из эксплуатации крупных объектов практически отсутствовал, а таких остановленных объектов было более 100. 

Такая ситуация являлась неприемлемой и угрожала интересам национальной безопасности Российской Федерации.

Масштабное решение указанных проблем началось в 2008 году в рамках реализации ФЦП ЯРБ-1 как программы неотложных противоаварийных мер снижения потенциальных угроз возникновения чрезвычайных ситуаций, которая завершается в 2015 году. Их реализация позволила переломить ситуацию и привести ядерно- и радиационно-опасные объекты в контролируемое и управляемое состояние.

 

Главные результаты ФЦП ЯРБ-1

Леонид Ильин, академик РАМН, почетный президент ФМБЦ им. А. Бурназяна

Мы допускаем огромную ошибку. Если вы внимательно посмотрите все эти программы, то обратите внимание на то, что повсеместно отсутствует элементарное требование так называемого медико-биологического и экологического сопровождения этих программ. Финансирование этих важнейших направлений практически не предусмотрено.

А вопрос, между тем, сводится к тому, что нас с вами ожидают очень большие, серьезные вызовы. Первый вызов – и я предсказываю это (!) – в течение ближайших 10–12 лет на комиссии по радиационной защите будет поставлен вопрос об ужесточении нормативов радиационного воздействия на человека. Сейчас за рубежом можно найти массу публикаций, где доказывается, что дозовые нагрузки на человека, особенно детское население, в пределах 5–10 милигрей является опасным. Это в основном подтверждено на исследованиях по компьютерной томографии в тех областях, где дети проходят соответствующее обследование. Никакого собственного опыта в этом отношении, никаких балансовых данных относительно действительных факторов воздействия у нас нет, мы пользуемся пока только зарубежными данными.

Второй вызов касается медико-биологического сопровождения. По этому направлению считаю, что проект «Прорыв» – это важнейший проект для нашей страны. Уже давно доказано, что если мы не перейдем в течение ближайших 10 лет на замкнутый топливный цикл, то наша атомная энергетика будет совершенно не конкурентоспособна.

А что же ждет нас в будущем? Я не буду сейчас перечислять все проблемы, я выделю одну сложнейшую, на мой взгляд, и на которую многие не обращают внимания – это ториевый топливный цикл, в результате которого возникают опасные радионуклиды, в частности таллия-208, которые могут радикально изменить всю технологию тепловыделяющих элементов, и понадобятся опять тысячи тонн защитных материалов. Кто-нибудь вообще эти вещи просчитывал? Иными словами, сейчас нам необходимо иметь мозговой центр из ведущих профессионалов – физиков, радиохимиков, медиков, биологов и экологов, – которые бы формулировали в рамках будущей программы ФЦП ЯРБ все эти идеи и обсуждали возможные риски!

Я очень опасаюсь того, что все эти вызовы мы можем пропустить мимо из-за всяких финансовых причин, а потом столкнемся со сложностями как непреодолимым фактом, как это уже неоднократно бывало в нашей истории за 70 лет. Поэтому я считаю, что необходимо сформулировать общие представления о том, какие в дальнейшем нас ожидают вызовы и куда нас могут завести эти проблемы. Подчеркиваю, без медико-биологического сопровождения этих работ мы в конечном счете можем оказаться в очень сложном положении.

Олег Крюков , директор по государственной политике в области РАО, ОЯТ и ВЭ ЯРОО ГК «Росатом»

Можно выделить две главные составляющие роли ФЦП ЯРБ в развитии науки в сфере радиационной защиты и безопасности. Во-первых, это устойчивое финансирование в сфере НИР и НИОКР, создавшее условие для возрождения ряда научных коллективов. Во-вторых, это новые научные задачи, обусловленные сложностью объектов наследия, длительными периодами потенциальной опасности и широким охватом объектов и процессов. Эти новые задачи отразились и на содержании выполненных в последние десятилетия работ.

Жизнь востребовала крупные, комплексные исследования, в рамках которых решались десятки частных задач, лежащих в сфере радиационной защиты, дозиметрии,радиоэкологии, радиохимии и других сферах. Необходимо отметить, что заметен рост проектов по вопросам радиационной безопасности в сфере ядерной медицины. Это важное и чрезвычайно актуальное направление, поскольку медицинское облучение давно стало основным фактором облучения населения.

Лев Рождественский, заведующий лабораторией радиационной фармакологии ФМБЦ им. А. Бурназяна

Несмотря на очевидные успехи в обеспечении безопасности ядерных технологий во всем мире продолжается разработка противолучевых средств (ПЛС). В области разработок ПЛС сегодня происходит смена приоритетов. Радиопротекторы уходят в тень, они слишком токсичны для человека. На авансцену вышли использующиеся как до, так и после облучения радиомодификаторы – цитокины и чужеродные полипептиды. Причем они становятся препаратами двойного назначения, то есть находят применение не только в радиационной медицине.

Сегодня в России разработан и разрешен к применению на человеке в качестве средства экстренной противолучевой терапии рекомбинантный ИЛ-1 бета (беталейкин), но его углубленная разработка в системе ФМБА затруднена из-за ухудшившейся исследовательской инфраструктуры (отсутствие современного вивария, дефицит облучательных установок и современной аппаратуры, невозможность проведения опытов на крупных лабораторных животных).

Продвижение ПЛС в практику сильно осложнено из-за устаревшей нормативной базы, не учитывающей своеобразие ПЛС как лекарственных средств. Еще сложнее обстоит дело с внедрением ПЛС в практику лучевой терапии опухолевых заболеваний. В этом сценарии на передний план выходит борьба не с ранними острыми эффектами, а с отдаленными последствиями лучевого поражения. Это направление исследований крайне слабо представлено в России и, наоборот, широко применяется на Западе.

Валерий Бочкарев, начальник отдела радиационной безопасности ФБУ НТЦ ЯРБ 

С выходом в 1995 году Федерального закона «Об использовании атомной энергии» в России началось активное формирование нормативной базы по выводу из эксплуатации объектов использования атомной энергии. Разработка ряда нормативных документов была завершена к 2005 году. Отмечу особо, что отсутствовал системный подход к формированию иерархии нормативных документов, имели место различия в названиях документов, к которым устанавливались требования, не были разработаны требования к обеспечению безопасности при выводе из эксплуатации для таких объектов использования атомной энергии, как радиационные источники и пункты хранения РВ и РАО.

Четыре года назад сложилась объективная ситуация для начала переработки всего комплекса нормативных документов по выводу из эксплуатации. На первом этапе работ по совершенствованию нормативной базы в рамках ФЦП ЯРБ-1 нашими специалистами в 2014 году была закончена разработка федеральных норм и правил в области использования атомной энергии. Следующим этапом по актуализации нормативно-правовой базы в области вывода из эксплуатации является переработка документов, устанавливающих требования и рекомендации по конкретным объектам использования атомной энергии. Таким образом, примерно к 2018 году уже будет сформирована полноценная нормативная база по выводу из эксплуатации объектов использования атомной энергии.

Справка: 

 

 

Владимир Коновалов, главный специалист службы главного геолога ФГУП «НО РАО»

В настоящее время в России планируется создание уникального объекта, не относящегося к ядерным установкам, – пункта хранения РАО в составе подземной исследовательской лаборатории на Нижне-Канском массиве. Создание такого объекта невозможно без всесторонней оценки и обоснования его безопасности. Вместе с тем в российской нормативно-правовой базе отсутствуют федеральные нормы и правила, а также требования к содержанию отчета по обоснованию безопасности (ООБ) пунктов глубинного захоронения РАО. В этой связи НО РАО подготовило предложения по структуре и содержанию ООБ. Причем важно отметить, что при подготовке предложений по структуре ООБ объекта нами были учтены рекомендации документов МАГАТЭ, опыт зарубежных эксплуатирующих организаций по обоснованию безопасности подобных объектов, а также требования федеральных норм и правил в области использования атомной энергии.

В силу уникальности создаваемого объекта в состав ООБ внесено описание работ по программе проведения научных исследований и экспериментов как в период создания, так и на первом этапе эксплуатации объекта. Программа работ учитывает мировой опыт создания подземных лабораторий в скальных массивах горных пород.