Экология в атомном масштабе
Как отрасль встраивается в идеологию защиты окружающей среды в России и за рубежом
Экологическая повестка вышла в топ проблем атомной промышленности еще в прошлом веке, и главным триггером стал, конечно, Чернобыль. За время, прошедшее с 1986 года, отрасль в России и за рубежом вложила немало ресурсов в укрепление безопасности, что неизбежно повлияло на стоимость проектов. Но в современной безуглеродной идеологии «мирный атом» не только не считается врагом окружающей среды, но и претендует на имидж вполне «зеленой» энерготехнологии.
Если рассматривать атомную отрасль с позиции экологии, то можно увидеть, что отношение к «мирному атому» на протяжении его истории менялось от умеренно положительного до резко негативного. В 1960–1970-х годах, в эпоху атомного оптимизма, когда новые АЭС во всем мире возводились десятками, эта отрасль считалась относительно безопасной. В первые постчернобыльские годы, напротив, общественность считала атомную энергию чуть ли не главной угрозой для мировой экологии. Когда эти апокалиптические настроения утихли, стартовал «атомный ренессанс» начала XXI века, европейские, азиатские и африканские страны одна за одной начали планировать развитие атомной энергетики. Но после аварии на японской АЭС «Фукусима-1» (основными причинами которой стали цунами и неудачное инженерное решение, связанное с резервным энергоснабжением) опять пошел откат: вернулись полузабытые чернобыльские страхи.
На этом фоне крайне удивителен тот факт, что постфукусимская эра не ознаменовалась, как опасались многие, тотальным отказом мировой энергетики от атомных технологий. Последствия оказались относительно локальными. Ряд европейских стран закрыли для себя дальнейшее атомное развитие – например, Швейцария и Германия; были остановлены на несколько лет все японские АЭС; потерпел крах рынок природного урана — цены на нем в 2011 году обрушились в несколько раз. Но продолжились новые проекты АЭС в Великобритании, Финляндии, Венгрии, целом ряде стран Азии. А в апреле 2020 года в стратегической записке минэнерго США было указано, что страна намерена активно развивать атомные технологии и даже отвоевывать утерянные позиции на глобальном рынке. Внутрироссийский рынок Росатома и проекты госкорпорации за границей после 2011 года также продолжали развиваться.
Таким образом, можно сказать, что экологические настроения мировую атомную отрасль в 2010-х годах притормозили, но не остановили. Более того, к концу десятилетия неожиданно выяснилось: в новой экологической повестке «мирный атом» может претендовать как минимум на умеренно доброжелательное отношение. Речь идет о том, что ключевыми негативными факторами в экологической картине мира стали выбросы парниковых газов и угроза глобального потепления.
Такая концепция выдвинула на первый план борьбу со сжиганием ископаемого топлива: угля, нефтепродуктов и природного газа. Соответственно, главными задачами стали перевод энергетики на безуглеродные технологии, борьба с выбросами автомобилей и авиакомпаний, развитие технологий хранения электроэнергии и т. д. Атомная отрасль не упустила случая напомнить о том, что ядерный реактор по определению безуглеродная и, следовательно, «зеленая» технология.
С конца 2019 года Евросоюз обсуждал Европейскую «зеленую» сделку (European Green Deal) – пакет соглашений и нормативов, которые в перспективе до 2050 года должны сделать континент безуглеродным. Ключевой момент сделки – перенаправление государственных и частных инвестиций в те сферы, которые позволяют сокращать выбросы углекислого газа в атмосферу. В материалах по сделке фигурирует сумма до $1 трлн (частично это прямые гранты Еврокомиссии, частично — догосрочные кредиты). Значительная часть инвестиций должна быть сделана в возобновляемую энергетику. Европа делает акцент на солнечных, ветровых и водородных мощностях.
При этом атомная энергетика остается в промежуточном положении. С одной стороны, упор сделан не на ней; с другой, отрасль теоретически не подлежит прямому перепрофилированию, как, например, угольщики. Вопрос о том, включать ли АЭС в Евросоюзе в список официально рекомендованных для инвестиций технологий, вызвал жаркие споры. Европейское лобби ядерной энергетики обращало внимание Еврокомиссии на то, что на атомную энергию приходится почти половина безуглеродной генерации в ЕС и по формальному признаку — отсутствию выбросов — отличить ее от солнечной и ветровой сложно. Тем не менее вопрос пока открыт.
СПРАВКА
МИРОВОЙ «МИРНЫЙ АТОМ»
По данным Всемирной ядерной ассоциации, в 2014 году вклад атомной энергетики в глобальное энергообеспечение составил около 6%. Доля Росатома на мировом рынке атомной электрогенерации составляет 5%, при этом госкорпорация — один из лидеров атомного инжинирингового бизнеса и занимает более 30% глобального рынка сооружения АЭС. По установленной мощности АЭС и количеству эксплуатируемых блоков электроэнергетический дивизион Росатома (концерн «Росэнергоатом») занимает второе место в мире, уступая только французской EDF. Общая установленная мощность атомных станций Росатома достигла 30,3 ГВт. По итогам 2019 года выработка электроэнергии на АЭС госкорпорации составила около 208,8 млрд кВт·ч – это более 19% от всей производимой в России электроэнергии.
По прогнозам Международного энергетического агентства (МЭА), к 2040 году глобальный спрос на электроэнергию может возрасти почти в три раза, что приведет к кратному росту дефицита электроэнергии.
Отечественный атом – наследие и современность
Росатом в 2018 году потратил на охрану окружающей среды около 25 млрд руб. Половина от этой суммы – расходы на обеспечение радиационной безопасности (50,6%), еще около четверти – затраты на сбор и очистку сточных вод. По сравнению с предыдущим годом расходы на охрану окружающей среды выросли на 1,78 млрд руб., что обусловлено увеличением затрат на обеспечение радиационной безопасности на ФГУП «ПО “Маяк”». Это cсведения из годового отчета госкорпорации за 2018 год (отчет за 2019 год еще не опубликован). И это только прямые инвестиции в экологические проекты. Для сравнения, плата Росатома за негативное воздействие на окружающую среду в 2018 году составила всего 85,6 млн руб., в том числе за допустимые выбросы и сбросы загрязняющих веществ, размещение отходов производства и потребления — 33,7 млн руб.
Росатом был создан в форме госкорпорации в конце 2007 года на базе министерства по атомной энергии. А уже в 2008 году стартовала федеральная целевая программа по ядерной и радиационной безопасности (ФЦП по ЯРБ), рассчитанная на период до 2015 года. Программа финансировалась за счет госбюджета и была направлена, в основном, на решение проблем ядерного наследия атомного проекта СССР.
Она была реализована в срок и в полном объеме, причем с экономией средств, утверждает директор департамента по взаимодействию с регионами Росатома Андрей Полосин. За время реализации программы были созданы новые технологические решения по обращению с радиоактивными отходами (РАО), выводу из эксплуатации атомных объектов.
Затем была принята вторая госпрограмма (ФЦП ЯРБ-2), рассчитанная на 2016—2030 годы. В нее были включены те работы и проекты, которые по разным причинам остались за скобками первой программы, в частности, из-за отсутствия к тому моменту полного комплекта технологических решений, продолжает А. Полосин.
Фактически в ФЦП речь шла о разделении ответственности между Росатомом и государством: последнее брало на себя ответственность за накопленные с 1940-х годов объекты атомной отрасли, которые нужно было обезопасить и утилизировать. На конец 2018 года в рамках ФЦП ЯРБ-2 была развернута масштабная работа на 24 площадках по выводу из эксплуатации ядерно и радиационно опасных объектов (ЯРОО). Это обеспечит существенное сокращение издержек в будущем и исключит возможность возникновения чрезвычайных ситуаций техногенного и природного характера, актов терроризма на выведенных из эксплуатации ЯРОО.
Так, продолжены работы по выводу из эксплуатации открытого бассейна-хранилища РАО на ФГУП «Горно-химический комбинат» в Железногорске и консервации бассейнов на Сибирском химическом комбинате (СХК) в Северске. Продолжены работы по утилизации атомных ледоколов «Арктика» и «Сибирь». На ФГУП «ПО “Маяк”» в Озерске продолжена переработка отработавшего ядерного топлива (ОЯТ) энергетических и промышленных реакторов, транспортных и исследовательских установок. Продолжается создание инфраструктуры по обращению с ОЯТ и РАО на Ленинградской, Смоленской и Курской АЭС. Выполнена реабилитация радиационно загрязненных территорий площадью 86,1 тыс. м2. По итогам 2018 года степень достижения основной цели ФЦП ЯРБ-2 составила 12,2% при плановом значении 10,6%.
Важная часть программ по ЯРБ – создание системы обращения с радиоактивными отходами. На момент принятия первой госпрограммы было определено, что к ядерному наследию относится все, что создано до 2008 года. То есть отходы, появившиеся позже, должны утилизироваться за счет средств тех компаний, которые их образовали. Была принята нормативная база, описавшая систему обращения с РАО в России. Были утверждены тарифы на различные типы РАО.
Уже начался третий этап создания единой госсистемы РАО. Продолжается строительство подземной исследовательской лаборатории в Нижне-Канском массиве в рамках создания пункта глубинного захоронения РАО I и II классов в Железногорске (Красноярский край). Ведутся работы на ряде пунктов приповерхностного захоронения твердых радиоактивных отходов. Надо отметить, что подобные проекты предполагают прохождение целого ряда этапов одобрения: общественные обсуждения, лицензирование, экологическая госэкспертиза. В той же логике, судя по всему, будет формироваться система обращения с промышленными отходами I и II классов.
МНЕНИЕ ПОЛОСИНА
Идеальный путь – это микс из разных «зеленых» энерготехнологий
Почему «мирный атом» близок к ветрякам и солнечным панелям
«Экологическая политика госкорпорации не начинается на теме отходов и обеспечении ядерной безопасности и не заканчивается ею», — говорит директор департамента по взаимодействию с регионами Росатома Андрей Полосин. Он напоминает, что генерация электроэнергии на АЭС — один из источников низкоуглеродной энергии, обладающий существенным экологическим эффектом. Работа всех АЭС российского дизайна в мире экономит выбросы порядка 210 млн тонн углекислого газа в год, в том числе на территории России — 107 млн тонн CO2 (оценка на основе мировой структуры генерации электроэнергии по видам источников за 2018 год).
Тем не менее в обществе по-прежнему нет консенсуса по вопросу, можно ли отнести атомную энергетику к «зеленой» наряду с солнечной и ветровой. В Росатоме убеждены, что энергетические технологии необходимо оценивать по всей цепочке жизненного цикла. При таком подходе становится ясно, каков реальный вклад в экологическую обстановку «зеленых» видов энергетики, таких как солнечная и ветрогенерация, в том числе по сравнению с атомной, поясняет А. Полосин. Например, имеет смысл оценить, сколько солнечного света поглощают и отталкивают солнечные панели и как их масштабное строительство может отразиться на тепловом балансе планеты. Начали появляться первые научные публикации по этому поводу – проблему еще предстоит оценить.
Еще один важный вопрос – утилизация солнечных панелей, добавляет А. Полосин. Интенсивное строительство ветростанций потребует изменения подходов к организации производства и потребления, а именно – внедрения систем хранения электроэнергии; эти технологии еще не развиты в полной мере. Да и само по себе создание систем хранения электроэнергии нельзя назвать экологичным, считает глава департамента Росатома.
На взгляд госкорпорации, идеальный путь – это микс из различных «зеленых» энерготехнологий, где доля каждого из источников, в том числе атома, солнца и ветра, оптимальна с учетом ситуации в конкретных стране и регионе. Атомная энергетика при нынешних стандартах безопасности экологична, но еще не возобновляема. Она может стать такой после замыкания ядерного топливного цикла (ЯТЦ), что позволит с полным правом отнести индустрию к категории «зеленых».
В заключение А. Полосин подчеркнул, что еще до пандемии коронавирусной инфекции совместно с Минприроды Росатом начал разработку стандарта экологической открытости. Стандарт должен установить, какую информацию о своей деятельности отрасль должна раскрывать, в какие сроки, какой аудитории и в каком объеме. В результате будет выстроена прозрачная система. «Мы надеемся, что другие компании впоследствии также присоединятся к разработанному стандарту», — отметил А. Полосин.Основной документ госкорпорации «Росатом» в части экологии – это «Единая отраслевая экологическая политика», принятая в 2008 году. Ежегодно в госкорпорации формируется и актуализируется перечень экологически значимых организаций (в 2018 году в него вошли 54 организации), деятельность которых находится в фокусе внимания топ-менеджмента. Они ежегодно выпускают публичные отчеты по экологической безопасности – это открытые для широкой общественности материалы. Еще один важный инструмент осуществления экологической политики — Комплексный план ее реализации, рассчитанный на три года. В 2018 году Росатом завершил выполнение Комплексного плана на 2016–2018 годы.
«Белых пятен в изучении атомной энергии сейчас просто нет»
Ольга Плямина, директор Научно-исследовательского института проблем экологии:
— Требуется ли развитие новых технологий для дальнейшей защиты атомной отрасли от экологических рисков (или окружающей среды —от влияния «мирного атома»)? Или, возможно, все необходимое уже сделано и достаточно лишь точно выполнять существующие требования?
— Ответ на этот вопрос может быть как максимально лаконичным, так и поясняюще-развернутым. Дело в том, что атомная отрасль на всех этапах своего развития абсолютно уникальна. Так что общепринятые подходы и оценки к ней не всегда применимы.
Внимание общества к «мирному атому» с момента его расщепления и в самой далекой перспективе было, есть и будет пристальным и не сравнимым ни с чем. Это ярко отражено и в Федеральном законе №219, кардинально изменившем еще в 2014 году подходы к одному из самых резонансных законов «Об охране окружающей среды». Помимо прочего, данный закон ранжирует объекты, оказывающие негативное воздействие на окружающую среду; в зависимости от уровня такого воздействия они подразделяются на четыре категории. Так вот, объекты, оказывающие значительное негативное воздействие на окружающую среду и относящиеся к областям применения наилучших доступных технологий, —это объекты I категории, их можно пересчитать по пальцам. Но АЭС – объекты, оказывающие умеренное негативное воздействие на окружающую среду, или объекты II категории. Что бы кто ни говорил.
При этом белых пятен в изучении атомной энергии сейчас просто нет. А значит, и существующие технологии, выверенные за полвека, достаточны для того, чтобы предвосхищать любые сценарии развития событий. Главное — соблюдать выработанные протоколы и регламенты неукоснительно и педантично. Говоря иначе и лаконично: имеющихся технологий безопасности вполне достаточно, что не исключает необходимости кропотливых исследований; всегда существует вероятность качественных прорывов, на которых, собственно, и зиждется наука.
— Может ли помочь в решении экологических проблем развитие технологий замкнутого ядерного топливного цикла (ЗЯТЦ)?
— Нужно понимать, что пресловутый ядерный топливный цикл касается только топлива – важной составляющей технологического процесса, не более, но и не менее. В замкнутом ЯТЦ на радиохимических предприятиях осуществляется переработка отработавшего ядерного топлива (ОЯТ) с целью возврата в цикл невыгоревшего 235U, почти всей массы 238U, а также изотопов энергетического плутония, образовавшихся при работе ядерного реактора. Из ядерного топлива выделяют ценные компоненты, которые используют для изготовления нового ядерного горючего. При этом активность отходов, подлежащих окончательному захоронению, сводится к минимуму. Эти тезисы отвечают на поставленный вопрос: преимуществ у замкнутого ЯТЦ куда больше, чем недостатков. Хотя он существенно дороже, чем открытый ЯТЦ. Но за качество всегда и везде надо платить.
— Можно ли оценить, хотя бы приблизительно, затраты мировой атомной отрасли, связанные с экологией? Существует ли риск того, что дальнейшее ужесточение экологических требований создаст серьезные проблемы для отрасли?
— Прослеживая тенденцию безусловного ужесточения экологических требований, я не могу сказать, что затраты на их соблюдение растут настолько стремительно, что это сказывается на конечной стоимости продукта и его конкурентоспособности. Прогресс учит нас в любых сферах жизни оптимизировать издержки. Пример простой и понятный всем: сколько в советские времена атомная энергетика для своих технологических процессов потребляла воды и сколько она потребляет сейчас? Цифры, а значит, и затраты на саму воду, ее циркуляцию и восстановление первоначальных свойств несоизмеримы.
Затраты на природоохранную деятельность атомной отрасли России, включая инвестиции, направленные в основной капитал природоохранного назначения, в 2019 году составили 23,55 млрд руб. (в 2018 году — 24,24 млрд руб., в 2017-м — 22,46 млрд руб.). То есть цифры из года в год «бьются», особенно не меняясь.
С другой стороны, наблюдается значительное сокращение платы за негативное воздействие на окружающую среду (НВОС). В 2019 году она составила 55 млн руб., а годом раньше, в 2018 году, — 85,6 млн руб. Значит, одинаковые плюсовые вложения «в экологию» позволяют экономить на минусовых платежах по той же теме.
— Два слова о «бермудском треугольнике» атомной энергетики планеты: Три-Майл Айленд – Чернобыль – Фукусима. Эти три самые значимые атомные аварии в истории человечества всегда будут упоминаться противниками отрасли. Значит ли это, что технологически отработанная тематика тем не менее уязвима в плане форс-мажоров?
— С такой постановкой вопроса приходится согласиться целиком и полностью. Если ретроспективно взглянуть на возникавшие проекты по отказу от атомной энергетики целых государств, то везде во главе угла были чисто политические соображения. Самый яркий пример – Германия, которая обещает к 2022 году остановить свою последнюю АЭС.
В России подход иной. Инвестиции отрасли в 2019 году составили 6,25 млрд руб., это 3,96% от всех инвестиций по РФ. Суммарные затраты в 2019 году составили 23,55 млрд руб., или 4,48% относительно РФ.
Надежда Кудрина, Сергей Губанов
